— Пойми, мне нужно это, — сказал он. — Нужно верить, что она жива, только так я могу дышать дальше, могу делать то, что делаю.

Она кивнула, обняла его крепко, сказала на ухо:

— Я отправлюсь с тобой куда угодно.

— Не представляешь, как я счастлив слышать это.

Она перевела взгляд на мальчика.

— Его надо будить.

— Пусть поспит еще немного. Я хочу побыть с тобой.

Снаружи послышался шум. Они подошли к окну, Ольга раздвинула шторы. Через дорогу на площади разместилось уже не меньше десятка машин Гортранса, и подкрепление продолжало прибывать. С громким тарахтением подъехали два БТРа, дюжина вооруженных дружинников спрыгнула с брони на землю.

— Кто это? — спросила Ольга.

К зданию Мида шел человек. Перейдя ров по мостику, остановился в нескольких метрах от первого дозорного поста.

— Кобальт! — заорал он, задрав голову. — Если не выйдешь, я войду сам. Мужики не прикрываются женщинами и детьми!

— Ты знаешь его? — спросила Ольга.

— Воевода Суворова. Мелкий пакостник и насильник.

Воевода спустил штаны и повертел членом.

— Ты слышишь, меня, ссыкло? Выходи!

— Не могу поверить, что Витька связался с такими людьми, — с отвращением сказала Ольга. — Может быть, его держат в плену?

— Я все видел, Оль, собственными глазами. Ему с ними нравится.

— Эти стены тебя не спасут! — орал воевода. — Я буду стрелять по каждому окну, пока ты сам не выползешь! — он демонстративно тыкал на окна. — Решай, что тебе дорого, твоя жизнь или жизни людей!

— Все равно не могу поверить. Он был таким хорошим ребенком, так любил Мид, всегда помогал, когда я просила. Должно быть, кто — то плохо повлиял на него, он бы сам никогда не пошел на такое.

— Хочешь знать, что на самом деле повлияло на него? — Кобальт бросил несколько монет на стол.