По ее словам, она кастрировала Шарля — которого она переименовала в Перишоля, — потому что тот был слишком агрессивен по отношению к Мимозе и Герцогине. «Мне жаль, что этот случай обернулся в нечто столь смехотворное, жаль, что я больше не увижу моего Перишоля, жаль, что в эту историю оказалось втянуто французское правосудие».

Когда же суд вынес вердикт, было ясно как божий день, кто в городе хозяйка. Местный судья посчитал, что Маниве не располагает вескими доказательствами того, что он однозначно объяснил мадам Бардо, что именно он является владельцем ослика, отчего та решила для себя, что ослик теперь перешел в ее собственность, и, пребывая в этом убеждении, она имела полное право поступить так, как считала нужным. А посему, иск Маниве следует считать необоснованным. Более того, по мнению судьи, Маниве нанес Бардо и ее репутации как активистке по защите прав животных невосполнимый моральный ущерб и должен заплатить штраф в размере 20 тысяч франков.

Такой несправедливости Маниве никак не ожидал. «Он меня оштрафовал! Он, видите ли, считает, что я своими действиями бросил тень на доброе имя мадам Бардо и ее деятельность по защите прав животных! Да в этом мире все вверх тормашками!»»

Маниве опротестовал решение.

1 октября 1992 года дело слушалось в апелляционном суде города Экс-ан-Прованс. На этот раз судьи сняли с Маниве штраф, однако отказались изменить первоначальную формулировку. Апелляционный суд согласился с тем, что Маниве не в состоянии доказать, будто Бардо было в действительности известно, что у ослика имеется законный хозяин и он отнюдь не бездомное животное. Судя по всему, согласно французским законам, вещь стоимостью менее 5 тысяч франков может быть передана на хранение другому лицу лишь на страх и риск ей владельца, если, конечно, тот заранее не потребовал расписки. Отсутствие такой расписки, а также свидетелей, способных подтвердить обратное, означает, что суд нижней инстанции был совершенно прав, вынеся решение в пользу мадам Бардо.

Качая головой и до сих пор отказываясь верить, Маниве задается вопросом: «Ну как, по-вашему, я мог прийти к ней и сказать, не будете ли вы так добры присмотреть пару недель за моим осликом, только, прошу вас, дайте мне расписку?»

На всех, кто только был причастен к этой тяжбе, тотчас обрушилась лавина корреспонденции. В ратушу Сен-Тропеза пришла открытка следующего содержания: «Брижит не дала мне сыграть в «крик-крак», вместо этого она сделала мне «крик и крак».

Другая открытка с изображением ослика гласила: «Слава Богу, у нас все в порядке. Жизнь прекрасна. Не то что для Шарля в Сен-Тропезе».