— Славно выглядишь, — ехидно заметил Джозеф.

— Твоими стараниями, — хрипло ответил пленник, поднявшись и сев на полу. Его голос шел словно бы из-за стены, но при этом каждое слово было превосходно различимо.

— Тебе там не холодно? — с фальшивой заботой поинтересовался Джозеф.

— О, любопытно? — вымученно поглядел на своего тюремщика человек в зеркале. — Так, может, сам проверишь?..

— Исключительно научный интерес.

— Нет, здесь не холодно. И не жарко. Здесь вообще никак. Это ведь зазеркалье — всего лишь отражение. Ты принес мне газету?

— Ой, прости! — Джозеф улыбнулся. — Я-то полагал, что после прошлого раза это бессмысленно.

— Что, новости перестали печатать за то время, что я здесь? — удивился пленник.

— Нет, но ведь газета, которую я тебе принес в тот раз, оказалась слегка… нечитаемой. Не моя вина, что надписи отражаются в зеркале и с твоей стороны превращаются в полнейшую тарабарщину.

— И тем не менее я научился читать зеркальное отражение — а что мне здесь еще делать?

— Вы только поглядите! — восхитился Джозеф. — Кто бы мог подумать, какие таланты! Но прости, в этот раз я не принес тебе газету, братец.

Гарри Кэндл поднял на него тяжелый взгляд. А затем дотронулся разбитыми пальцами до зеркала со своей стороны — легонько, едва касаясь, словно решив проверить, наличествует ли вот прямо сейчас эта тонкая прозрачная грань, что разделяет два мира-близнеца.

От этого движения брата Джозеф Кэндл весь подобрался и бросил взгляд на сорванное полотнище.

— Не нужно. — Гарри понял его беспокойство. — Я ничего не собираюсь делать.

В подтверждение своих слов он даже отодвинулся немного. Джозеф тут же успокоился.

— Я гляжу, ты разоделся, — заметил Гарри.

— Я ведь хозяин в этом доме, как-никак, — важно заявил Джозеф. — Должен соответствовать.

— А, — понял Гарри и бросил взгляд через плечо своего тюремщика на чердачную дверь. — Значит, гости уже собрались…

— Самое время, — самодовольно усмехнулся старший брат. — Самое время…

— Тогда почему же ты не блещешь внизу, в гостиной? Почему ты здесь?