— Я действительно чувствовал бы себя более комфортно… — начал капитан Харис, поворачиваясь к княжне, затем остановился на полуслове. Это были ее глаза, — подумал Корис с полускрытой улыбкой, несмотря на вполне реальную потенциальную опасность момента. Они встретили взгляд капитана спокойно, спокойно, и в конце концов, — решил Корис, — дело было в том, что, как бы он ни смотрел в эти глаза, Харис не видел ни страха, ни раздражения, но видел обещание принять его указание, каким бы оно ни было.

— Я действительно чувствовал бы себя более комфортно, если бы вы сейчас спустились вниз, — продолжил капитан свою прерванную мысль. — С другой стороны, не думаю, что повредит, если вы останетесь еще немного, ваше высочество. Однако я был бы признателен, если бы вы вовремя отвели его высочество вниз, чтобы он как следует устроился на случай, если к нам появятся… посетители.

— Конечно, капитан, — улыбнулась ему Айрис. Не было никаких сомнений, что она точно поняла, на что он намекал, но эти глаза ее покойной матери непоколебимо встретились с его глазами, и Жоэл Харис обнаружил, что одобрительно улыбается.

— Я скажу вам, когда придет время уходить, ваше высочество, — сказал он ей, затем слегка поклонился, как будто подозревал, что наблюдение в подзорную трубу со стороны может обнаружить более глубокий жест уважения, и отвернулся, чтобы прикрыть глаза одной рукой и посмотреть через освещенную солнцем воду на неуклонно приближающуюся низко сидящую, похожую на кракена шхуну.

Айрис шагнула немного ближе к Корису, не отрывая взгляда от чарисийского военного корабля. Граф не думал, что это было сознательное действие с ее стороны, хотя ему очень хотелось ободряюще обнять ее за прямые, стройные плечи. Вместо этого он просто стоял там, наблюдая вместе с ней и надеясь на лучшее.

Он поймал себя на том, что жалеет, что они не были на борту «Катлэса» Хариса вместо «Уинга». В данный момент мысль о возможности на равных противостоять огневой мощи чарисийского корабля была невероятно привлекательной. Но, конечно, никогда не было никакой надежды провести «Катлэс» или один из его братьев мимо кораблей блокады, наблюдающих за Мэнчиром. И поскольку было невозможно использовать настоящий военный корабль, Тартариэн — и Харис — несомненно, были правы в своих доводах о том, что размещение дополнительных морских пехотинцев на борту «Уинга» или попытка установить где-нибудь дополнительные орудия были бы серьезной ошибкой. Их лучшей надеждой было полностью избежать чарисийских крейсеров. В противном случае их единственной надеждой было казаться как можно более невинными и незаурядными. Последнее, что они могли себе позволить, — это пытаться объяснить одной из тяжеловооруженных чарисийских шхун, почему на борту торгового галеона, носящего цвета Харчонга, двадцать или тридцать корисандских морских пехотинцев.