Он начал свой круг вдоль восточной стены, направляясь обратно к южной стене и главным воротам. Это была самая короткая из стен конвента, и он был счастлив, что так оно и было. Последние кровавые лучи заката, зловеще просачивающиеся сквозь узкую щель между грозовыми облаками и вершинами Стивин, быстро угасали, и деревья по эту сторону конвента — спелый лес, который никогда не вырубали, в отличие от аккуратно ухоженных фруктовых деревьев в саду — отошел на пятьдесят или шестьдесят ярдов от стены. Тени под ними уже были непроницаемыми, и они вырисовывались как темный, смутно зловещий барьер или какое-то крадущееся чудовище. От этой мысли Гейрату стало не по себе, и он нетерпеливо отмахнулся от нее, закончив проверять последний пост с той стороны и направившись к главным воротам.

У тебя слишком живое воображение, Уиллис, — твердо сказал он себе. — Это, наверное, лучше, чем быть слишком глупым, чтобы беспокоиться об очевидном, но это не совсем так…

Арбалетная стрела со стальным наконечником, со свистом вылетевшая из темноты под деревьями, попала ему прямо в горло и навсегда прервала его мысли.

XIII

XIII

Фермерский дом недалеко от Сент-Агты, графство Крест-Холлоу, королевство Чарис

Епископ Милз Хэлком заставил себя спокойно сидеть за грубо сколоченным столом на ферме в полутора милях от конвента святой Агты. Чего он действительно хотел, так это яростно расхаживать взад и вперед, расходуя физическую энергию в попытке избавиться от нервного напряжения, скручивающегося глубоко внутри него. К сожалению, он не мог этого сделать.

Если все шло по плану, атака на конвент должна была начаться в ближайшее время, и он закрыл глаза в короткой, безмолвной, сердечной молитве за людей там, в сгущающейся темноте, которые приняли суровые требования Бога. Ирония того факта, что еще совсем недавно он пришел бы в ужас от одной мысли о том, чтобы молиться об успехе в миссии, подобной этой, не ускользнула от него.

— Милорд, у нас… посетитель.

Хэлком открыл глаза и быстро поднял взгляд, уловив напряжение в голосе Алвина Шумея. Его помощник стоял в дверях кухни фермерского дома, и выражение его лица было встревоженным.

— Что за посетитель, Алвин? — он заставил себя спросить спокойно.

— Я, милорд епископ, — ответил другой голос, и брови Хэлкома взлетели вверх, когда мимо Шумея протиснулся герцог Холбрук-Холлоу.

— Ваша светлость, — сказал епископ после нескольких напряженных, молчаливых секунд, — это неразумно.

— Со всем должным уважением, милорд. Меня не очень волнует слово «разумный», когда мы говорим о жизни моей племянницы, — категорично ответил Холбрук-Холлоу.