— И как вы собираетесь объяснить свое присутствие здесь, ваша светлость?

— Мне и не придется. Все знают, что Шарлиэн и я больше не сходимся во взглядах в политическом плане. Никто не удивится, что я предпочел не сидеть сложа руки в Теллесберге, когда она была в отъезде. В конце концов, у меня там не столь уж много друзей, не так ли? Официально я навещаю мастера Кейри, и мы вдвоем остановились в его охотничьем домике. Я вернусь туда и буду ждать к тому времени, когда до меня дойдет официальное сообщение.

— Милорд, вы слишком многим рискуете. — Голос Хэлкома был еще более напряженным, чем у Холбрук-Холлоу. — Сколько людей знают, что вы здесь?

— Только горстка, — нетерпеливо ответил герцог. — Кейри, мои личные оруженосцы и команда шхуны, которая привезла меня.

— Извините меня, милорд, — вставил Шумей, на мгновение привлекая к себе взгляды обоих старших мужчин, — но его светлость использовал «Санрайз».

Глаза Хэлкома на мгновение сузились. Затем он вскинул голову в странной помеси пожатия плечами и кивка, когда понял, что Холбрук-Холлоу не был — совсем — таким опрометчивым, как он первоначально полагал.

Недовольство Трейвира Кейри внезапным вливанием сомнительных инноваций, наводнивших Чарис, его неприятие и отвращение от решения Кэйлеба и Мейкела Стейнейра открыто бросить вызов Храму и власти великого викария, а также его богатство и политическая известность — все это вместе сделало его одним из первых осторожных контактов Хэлкома, когда епископ прибыл в Теллесберг. Он отреагировал быстро и твердо, яростно пообещав поддержку, а также принял руководство Хэлкома и умерил свой открытый публичный гнев и отвращение. Никто не был настолько глуп, чтобы думать, что он может внезапно притвориться, что на самом деле поддерживает все богохульные изменения, происходящие вокруг него, но он ясно и твердо дал понять, что не намерен пытаться бороться с ними. Как он неоднократно публично заявлял, королевство сейчас предано, мудро это или нет, и притворяться, что это не так, было бы предательством.

Конечно, чего он не сказал вслух, так это того, что он был полностью готов к предательству, и он также выполнил свои первоначальные обещания поддержки. Часть его богатства, которую они с Хэлкомом тщательно направляли через «благотворительные пожертвования» церквям и монашеским общинам, разделявшим его религиозные взгляды, таким как приорат святого Хэмлина в Ривермауте, стала критически важным элементом в способности епископа успешно создавать, снабжать и вооружать свою организацию приверженцев Храма.