Даже если это означало среди его коллег-викариев… и особенно среди тех, кто, возможно, осмелился бы критиковать великого инквизитора — и его союзников — за неправильное управление расколом.

У Тринейра не было преимущества от обмена мнениями Дючейрна с Уилсином, но он тоже, очевидно, почувствовал что-то еще под внешней веселостью Клинтана. Однако, что бы он ни подозревал, он явно не был готов настаивать на этом в данный момент.

— В любом случае, — сказал он, отметая замечания Клинтана, как будто они действительно были такими безобидными, как предполагал Клинтан, — есть еще несколько моментов, которые я хотел бы обсудить сегодня днем. Во-первых, есть вопрос о том, каким образом Сиддармарк, по-видимому, сговаривается продолжать торговлю с Чарисом. Боюсь, Сиддармарк — не единственное место, где это происходит. Как предупреждал нас Робейр, люди, которым грозит разорение из-за начинающих сказываться экономических последствий эмбарго, склонны искать решения своих трудностей. Мне приходит в голову, что было бы неразумно ожидать чего-то другого, а это значит…

Он продолжал говорить, занимаясь повседневными делами управления Матерью-Церковью в такие смутные времена, но Робейр Дючейрн обнаружил, что слушает его лишь вполуха.

Остальное его внимание было сосредоточено где-то в другом месте, беспокоясь о чем-то совершенно другом.

.II

.II

Королевский дворец, город Черейт, королевство Чисхолм

— Вот, понимаете, что я имею в виду, говоря о хороших теплых кроватях? — потребовала императрица Чариса, прижимаясь к императору и кладя голову ему на грудь.

— Уверен, что в одну из этих ночей это будет хорошая теплая постель, — ответил он тоном человека, явно уделяющего таким важным вопросам должное внимание, которого они заслуживают, когда он положил руку ей на спину, и его ладонь легла на влажную, сладко пахнущую кожу. — На данный момент, однако, не могу сказать, что температура воздуха такая уж низкая. Даже здесь, в далеком северном Чисхолме.

Он преувеличенно вздрогнул, и Шарлиэн усмехнулась. Если бы на нее надавили, она была бы вынуждена признать, что за месяцы, проведенные в Теллесберге, она была виновна лишь в небольшом преувеличении в том, что касалось ледяного климата Черейта. Она предполагала, что ей действительно не следовало этого делать, но оказалось невозможным устоять перед искушением сыграть в соответствии с очевидными ожиданиями своей чарисийской аудитории. Судя по тому, с какой доверчивостью они слушали ее рассказы, она была уверена, что большинство из них были убеждены, что чисхолмцы провели всю зиму, закутавшись по самые брови в меха и парки.