Неделя пролетела незаметно… Никогда бы не подумала, что нахождение в больнице может быть нескучным и даже интересным. Весь день со мной проводила Мария, а вечером после работы приезжал Самир, оставаясь до утра.

Меня выписали в удовлетворительном состоянии, да и чувствовала себя хорошо – утренняя тошнота больше не беспокоила. Вдобавок, дали целый список рекомендаций: прием необходимых препаратов, режим прогулок, отдыха, сна, сбалансированное питание – и все в таком духе. Шансы у нас есть и довольно неплохие, дальнейшее протекание беременности зависит от многих факторов, но одним из основных врач назвала – отсутствие стрессов...

Муж внимательно выслушал и сказал, что позаботится обо всем, проконтролирует лично, как выполняю советы. Он обращается со мной настолько бережно, словно могу сломаться от неосторожного шага, если выпустит из рук хоть на секунду.

- Самир, это перебор... Ходить я не разучилась, - обнимаю его за шею, пока идет к машине, чтобы отвезти домой.

- Ты моя пушинка, а главное – приятно носить тебя, ради вас двоих готов всё, только скажи, - он чмокнул в нос, поставил на ноги и открыл передо мной дверь.

- А мы можем сначала съездить в интернат? - предыдущий визит к маме окончился печально, об отце даже не хочу думать: ему нет никакого дела до меня, как будто не существую вовсе – столько дней прошло, но ни разу не напомнил о себе, подтверждая свое наплевательское отношение.

- Поехали, - тут же соглашается.

Сегодня муж не отпустил одну, да я и не пошла бы. Теперь опасаюсь подвоха со стороны «папочки». Хотя чему удивляюсь. Этот мужчина пойдет на что угодно, лишь бы нагадить Самиру, а использовать меня или другие способы воздействия, ему не важно. Лучше бы никогда не знала о нем…

Мама – вот, кто по-настоящему волнует. Как всегда, внимательно ее осмотрела. Состояние ухудшается. С каждой встречей все заметнее и заметнее.

«Сколько же тебе осталось…» - погладила мамины морщинистые щеки.

Больно видеть, как она медленно угасает и ничем помочь нельзя – осознание этого разрывает душу. Да, теперь у меня есть семья, одиночество не грозит, но хотелось бы успеть показать ей своего ребенка... до того, как случится неизбежное…

- Поговорю с врачом, -  встаю со стула.

- Я сам, - останавливает муж. Прекрасно понимаю, чем продиктовано его желание – скроет правду, чтоб уберечь от ненужных волнений.

- Хорошо, - соглашаюсь, и все-таки надеюсь на новости.

- Закройся за мной и никого не впускай, - он уходит.

Делаю, как говорит. Опять присаживаюсь возле мамы. Беру за руку. Представляю мысленно наш разговор. Она обязательно порадовалась бы внуку или внучке. И возможно тогда у нее появился бы смысл, если я не смогла осчастливить ее своим появлением на свет… как вечное напоминание о НЕМ… и неудавшейся жизни…