А л с у. Опять сами с собой разговариваете, дядя Коля?
С а т ы н с к и й. Я не разговариваю. Я договариваю… За всю жизнь ни одного, прошу прощения… нецензурного слова не употреблял. Про себя только.
А л с у. А сейчас употребляете? А как это? Употребите, а?
С а т ы н с к и й (вынув из кармана носовой платок). Маневрирование сложное. Тот, кто видел воздушные бои… (Смотрит на Алсу.) Ты не видела. Тебя не было.
(вынув из кармана носовой платок)
(Смотрит на Алсу.)
А л с у. Не было. Я после войны, дядя Коль, появилась.
С а т ы н с к и й. Кто хоть раз видел воздушные бои… Целый ряд маневров. И все. Бесконечные петли маневров… Но так выглядит все с земли.
А л с у. Издалека?
С а т ы н с к и й. Полей-ка мне лучше. А то я руки… какие-то пожимал.
Алсу исчезает на мгновение в вагончике, затем появляется с кружкой… Вытерев руки, Сатынский бросает платок на землю.
Алсу исчезает на мгновение в вагончике, затем появляется с кружкой… Вытерев руки, Сатынский бросает платок на землю.
А л с у. Комиссия опять была, дядя Коль, да?
С а т ы н с к и й. Госкомиссия на днях приедет, а это так… Маневры. Шпионить приехали, вынюхивать… (Протягивает пачку чая.) Ну-ка, чаю мне завари. Покрепче.
(Протягивает пачку чая.)
А л с у (вернувшись). Сегодня сюда министр приезжал! Я думала, министры все толстые от кабинетной работы. А он ничего, нормальный. Я как раз каркасы для свай варила. Он и ко мне подошел. Варишь, говорит. Варю, говорю. Он и пошел. Седенький такой, симпатичненький. Вот как вы! Измученный тоже. А один хахаль моложавый из его свиты даже куры начал мне строить, но я на него так… небрежно очень посмотрела. Он и побежал сразу догонять.
(вернувшись)
С а т ы н с к и й (засмеявшись). Глаза у тебя как блюдца. Умирает, наверное, народ, глядя на тебя?