Т а и с и я. Судьба, значит, такая. Кому полную чашку, а кому — на донышке. Хоть погляжу!

З а х а р ы ч. Терпи, мать. Плюнь мне в глаза, если полную чашку тебе жизнь еще не нальет. (Глядя на самовар.) А хочешь, те… самовар подарю? От себя? Так сказать, лично?

Т а и с и я. Зачем самовар?

З а х а р ы ч. Ха!.. (Растерянно.) Чай пить.

Т а и с и я. Я из чайника пью… чай!! Ох, блюдолюб!

Р у ш а н ь я. С самоваром, Тая, подкатывается, а? Обхохочешься!

З а х а р ы ч. Эх, вы!..

Вываливается свадьба. В центре — молодожены — Г а у х а р  и  Ю р к а. Тут же  А л с у, Н ю р а, В е р а. Тут же уже и  В и к т о р  с вечной, словно приклеенной к его губам песней: «Зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..» Здесь же и  А ш о т.

Ю р и й. Захарыч, пошли пить! Последний раз пью. Не разрешает!

Г а у х а р. Куда ты привел, тут грязь какая! Хорошо, ты в сапогах, а у меня туфли!

Н ю р а. Ничего, ничего! Юра, бери невесту на руки.

Г а у х а р. Ты что, с ума сошел? Ты что?

Р у ш а н ь я. Не урони, Юрка! Ой, сейчас уронит!

Г а у х а р. Ой, спасибо!