Ю р и й. А ты боялась!
З а х а р ы ч. Я сейчас речь скажу!
Н ю р а. Тихо, тихо, Захарыч говорить будет!
З а х а р ы ч (откашлявшись). Что мы видим сейчас? Мы видим большой электрический самовар. Этот самовар мы преподносим торжественно и интимно… тысячной паре новобрачных.
(откашлявшись)
Н ю р а. А почему интимно?
Ю р и й. А потому что тысячная пара.
З а х а р ы ч. На его эмалированной поверхности…
Н ю р а. Никелированной, Захарыч!
З а х а р ы ч. Виноват, самовар никелированный. Да!.. Не перебивай! Я речь держу!.. Так вот, на его никелированной поверхности мы сейчас, товарищи, видим наши сияющие лица!
А ш о т. Говоришь и говоришь, у меня голова болит! Дай мне сказать. За сияние вашей трогательной любви!
Т а и с и я. А мне горько! Горько!
В с е. Горько!
Н ю р а (Захарычу). Нам с Веркой тоже надо по непьющему человеку и по самовару!
(Захарычу)
В е р а. Ой, Нюра, что уж ты?
С песней свадьба уходит. Только чуть задерживаются Алсу и Рушанья да «приклеенный» к Алсу Виктор. Все та же песня у него на губах: «Она по проволоке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей безжалостной рукой».
С песней свадьба уходит. Только чуть задерживаются Алсу и Рушанья да «приклеенный» к Алсу Виктор. Все та же песня у него на губах: «Она по проволоке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей безжалостной рукой».