— Да, Ваше Высочество. Извините меня, но я решил отказаться от вашего лестного ко мне предложения.

— Вот это номер: — подумал я. — Я уже представлял его в своей команде.

— Лиса, он не набивает себе цену и действительно отказывается?

— Да, это правда, сестрёнка. Я сама не просчитывала такую его реакцию. Он действительно не хочет больше никому служить.

— Отнорт, вы можете обосновать мне своё, честно говоря, неожиданное для меня решения, так как я на вас рассчитывала.

— Еще раз прошу у вас прощения, принцесса Алисия, я попробую вам объяснить. С графом Лекартуз мы знакомы очень давно, ещё с молодости. Нас познакомил его отец, который знал моего отца, и попросил его отпустить меня, вместе со своим сыном в столицу, по семейным делам, в качестве защитника и друга. С тех пор мы вместе. Побывали во многих переделках, когда сражались за свою жизнь, спина к спине, и где от жизни одного зависела жизнь другого. Я думал, что знаю графа Лекартуз хорошо, считая его своим другом. Да и сам он часто напоминал мне, об этом, своими искренними заверениями. Но я в нём жестоко ошибся. Он поверил голословным обвинениям женщины, и не поверил словам того, кого прилюдно называл своим другом, и который не раз спасал его жизнь ценою своей. А затем, забыв обо всём, что нам вместе удалось пережить, не дрогнувшей рукой отдал меня палачу. Моя доверчивость и вера в настоящую мужскую дружбу, чуть не стоила мне жизни. Вы, Ваше Высочество, нравитесь мне, как мой будущий наниматель. Но я знаю вас намного меньше, чем графа Лекартуз. И притом, вы тоже девушка. Я не хочу больше так смертельно ошибаться. Извините меня, Ваше Высочество, и простите.

— С вами всё ясно: — подумал я. — Вот он пресловутый мужской шовинизм в действии. Как и во всех мирах: если своих мозгов не достаточно, и поэтому постоянно вляпываешься в неприятности, то обязательно ищи рядом бабу, так как она, по твоему личному мнению, непременный источник всех мужицких бед. А в данном конкретном случае, между прочим, всё так и было на самом деле. Досталось на орехи даже мне, хотя парня из себя я только изображал. Жизнь, как я убеждаюсь в очередной раз, штука довольно сложная и непредсказуемая. Поэтому истина, как водиться, находиться, где то посередине между высказываемыми мнениями. Поднимая его жестом с колена, я проговорил:

— Я уважаю ваш сегодняшний выбор, и в какой то мере понимаю вас, поэтому отпускаю вас, на все четыре стороны, продолжая считать Вас, господин Отнорт, своим другом, и поэтому, по дружбе, прошу вас мне оказать одну небольшую услугу. Завтра из тюрьмы освободят вашего и моего друга, бывшего гвардейца Стика, которому от меня будет сделано такое же предложение, как и вам, а так как ему идти, в отличии от вас, некуда, то он его скорее всего примет.