Минут через двадцать, полностью переварив полученную от меня информацию, резидент кальки, наконец, пришла в себя и спросила со страхом глядя мне в глаза:

— А что теперь, со всеми нами дальше будет, и как нам впоследствии, продолжать выполнять программу, заложенную в нас сеятелями?

— А дальше у нас, милая старшая сестрёнка, намечается война, где на кону стоит жизнь во всех этих мирах. А мы с тобой в этом сражении, на передней линии обороны, переходящей в дальнейшем в направление главного удара по противнику.

— Но с кем? Кто наш враг, который хочет уничтожить этот проект?

— Странно, что у тебя, в базе данных, нет информации на эту тему, а мудрый наблюдатель молчит, как партизан на допросе в гестапо. Наши враги — это конечно же сами сеятели.

— Ну, это же полный абсурд!

— Эх, молодо — зелено! Да и сказывается недостаток фундаментального образования. Вот не надо было тебе сбегать в киношку, с парнями, с лекций в институте. Ладно, попробую тебе, как малограмотной, объяснить всё на пальцах. Наш мир, кто бы его не сотворил, создан многополярным: день — ночь, плюс — минус, ад — рай, ну и так далее. В нашей вселенной жизнь, это взаимодействие полюсов, или движение от одного полюса к другому. Остановка — это, однозначная смерть. Пример — энтропия, или тепловая смерть вселенной. Однополярные миры, это мёртвые миры. Это всеобщий закон, который подметил даже Ленин, мало знающий о вселенной, но разбирающийся в социологии, написавший работу: "Единство и борьба противоположностей". Если мир сеятелей выжил, то в нем обязательно должны быть заложены противоречия. Не важно какие, но они должны быть обязательно. А если их невероятное общество разделилось по вопросу зарождения новых цивилизаций, и антагонисты предпочитают их наоборот уничтожать, или доводить до самоуничтожения? А может быть те, с кем довелось столкнуться Алисе, это и есть антисеятели, которые такие же могущественные, как и наши родители, и с которыми нам теперь придётся сражаться, за наше право, жить дальше.

Не знаю, что на Марию нашло, только после моих слов, она подбежала ко мне, выдернула за руку из кресла, и потащила к ближайшему антикварному диванчику. Затем усадив меня на него, она плюхнулась рядом и, обняв за шею, залилась горючими слезами. Я уже хотел её начать успокаивать, по обыкновению, но тут во мне сработал, какой-то могучий древний бабский инстинкт, который заставил меня в ответ обнять сестрёнку, и зарыдать вместе с ней, обмениваясь, по ходу процесса, какой-то женской чушью, и причитаниями. Так обнявшись, мы проплакали минут двадцать, на что пришли полюбоваться, даже наши горничные, в полном составе. Но с ходу определив, что норму по соленой воде из глаз мы полностью выполняем, и их помощь в этом деле не требуется, они тихо удалились, чтобы, не мешать нам, наслаждаться взаимным горем.