— Мы просто гуляли по дворцу: — рассказывала Таня — а потом, по предложению Милены, пошли посмотреть интимную комнату, о которой она узнала, случайно подслушав разговор отца, где, по его словам, развлекаются фрейлины Её Величества королевы Маневры, с понравившимися им королевскими гвардейцами, и не всегда вдвоём. Как только мы, все вместе, вошли в эту обитель разврата, и прикрыли за собой дверь, как тут же щёлкнул замок, и послышались удаляющие шаги. На все наши требования и угрозы, открыть дверь, никто не откликался, а радиостанции в браслетах перестали работать. Было такое впечатление, что дворец вымер, а о нас просто забыли. Я предлагала спуститься по простыням вниз, как делают все порядочные заточённые в башни принцессы, и в чём Милена меня горячё поддержала, тем более на тренировках Стража, мы все уже уверенно лазили по канату, но леди Олина заявила, что это произойдёт, только через её труп. Нам было жалко убивать такую милашку, и поэтому мы, в той комнате, сидели смирно взаперти, и горько плакали, по её милости.

— Я оказалась права: хоть у одного из вас, нашлась голова на плечах. Барон, можешь считать, что треть замка ты уже отработал.

Татьяна думала на это мне эмоционально возразить, но тут мы подошли к моим покоям, где около дверей маялся, бледный граф Ружен, не решаясь войти, без разрешения. Увидев нас, бредущих словно, цыганский табор по коридору, он бросился к нам навстречу, и подбежав к Милене стал её целовать, приговаривая:

— Слава богу, вы все остались живы. Королевским гвардейцам дали приказ, вас всех немедленно арестовать, а если вы будете сопротивляться, то убить на месте

Усадив графа в одно из кресел в гостиной, я попросил его немножко подождать и прийти в себя, пока я позабочусь о своих первых фрейлинах. Проводив последних в модуль, и отправив на базу, я им строго наказал:

— Детишки, слушайте меня внимательно: в поместье сидеть тихо, и во всём быть послушными тёте Мэрилин, которой даны эксклюзивные права применять против вас, в экстренных случаях, телесные наказания. И если вы там начнёте шалить, то сидеть вам будет очень больно, довольно долгое время, так как ваши кавалеры разъехались из усадьбы кто куда, и защищать вашу задницу от воспитательных розг, будет некому, а вернувшись, я добавлю вам ещё и от себя.

— Вернувшись обратно в комнату, я поставил на столик перед графом, бутылку бургундского вина, собственноручно налив его в хрустальный бокал, предложив ему им промочить горло и успокоиться, что он принял с благодарностью, а затем, усевшись напротив него спросил: