В другой области моей работы мне также приходится иметь дело с жестокими действиями женщин, которые ими не воспринимаются как таковые. В этом отношении для меня сложность представляют случаи, когда они узнают о насилии над их ребенком или детьми со стороны своего партнера, а затем решают, сразу или после короткой разлуки, остаться с этим человеком. Такая ситуация, как это произошло в жизни Дианы Даунс и Сьюзан Смит, наносит психологическую травму жертве сексуального насилия на многих уровнях. Жертва часто борется сама с собой из-за любви к отцу или отчиму, которого она, несмотря на пережитую травму, не хочет терять как близкого человека. В то же время она боится разрушить семью разоблачением, хотя ответственность за это лежит только на насильнике, а не на жертве. Если мать при этом реагирует отрицанием ситуации, как это делала мать Дианы Даунс, или нивелирует серьезность поступка, как мать Сьюзан Смит, то эмоциональная травма жертвы значительно усугубляется. Испытываемые ребенком страдания не воспринимаются и не признаются матерью, которая является для него важным, близким человеком. Отсутствует устойчивая эмоциональная материнская защита. Из-за продолжающегося контакта с преступником происходит постоянная повторная травматизация жертвы, по крайней мере, на эмоциональном уровне. Последствиями такой ситуации часто являются усиление у жертвы типичных симптомов жестокого обращения.

Работая над этой книгой, я вспомнила случай одного моего бывшего клиента. Ситуация с этим человеком долгое время вызывала дискомфорт у всей нашей терапевтической бригады, так как он упорно и вопреки нашим неоднократным, четким советам поддерживал отношения с матерью своей малолетней жертвы. Пока мужчина проходил терапию, они формально жили раздельно, но мы, практикующие психиатры, никогда не обманывались на этот счет и понимали, что все вернется на круги своя, когда жертва достигнет совершеннолетия. Так и случилось. Терапия закончилась, но у врачей остались нехорошие предчувствия. Поэтому мы не удивились, когда этот клиент позвонил снова. Он сказал, что у него снова «почти» случился рецидив, «все как-то опять завертелось», но на этот раз он «только погладил бедра и декольте» своей бывшей жертвы, которая снова жила с ним, и он «в этот раз смог вовремя соскочить». К сожалению — и в этом для нас не было ничего удивительного, — звонок, вероятно, был сделан только под давлением того факта, что жертва пожаловалась матери. По нашему мнению, бывшим клиентом двигало вовсе не осознание того, что он поступил неправильно и снова нанес ущерб собственной семье. Это была всего лишь попытка убедить партнершу, что он как-то пытается исправить ситуацию.