— Да полмагазина порой скупает, — фыркнул Реш. — Можешь брать, что хочешь, и о деньгах не думать.

Дейна растерянно моргнула. При всём богатстве отца она всегда помнила, что может потратить лишь небольшую сумму. Дядя считал, что они с Шерром должны знать цену деньгам, особенно своим собственным.

Но это же не её деньги… Женщина прикусила нижнюю губу и, решительно вытянув тёмно-бордовый отрез, бросила его на стол. Ткань вином растеклась по поверхности, одуряюще роскошно шурша складками.

— Десять саженей этого.

— Прекрасный выбор, — портной с благоговением подался к ней, потеснив нага. — Откровенно вам скажу, обычно слуги наагалея отличаются полным отсутствием вкуса. А как вам эта расцветка? Изумрудная зелень…

— С цветом лица наагалея она будет как саван, — решительно отмахнулась Дейна.

— И то верно. А что скажете на счёт этого? Дым предгорий, прозрачная голубизна неба…

Нежнейший шёлк светло-голубого цвета с жемчужным оттенком Дейна одобрила. Потом сама отобрала роскошный отрез синего сатина с едва видимым серым узором из гор, нашла рулон теплейшей шерстяной ткани, легчайший кусок, сплетённый из пера кухарина — жёсткого и бархатистого, — и остановилась у полок с отрезами драгоценных тканей из Зираны. Плотные, но лёгкие как пух полотна переливающимся водопадом опускались на пол и собирались почти живыми волнами, того гляди в пол утекут. Дейне ещё ни разу не доводилось покупать зиранский саша̀х, выделенных денег не хватало, чтобы приобрести отрез, которого бы хватило на пошив платья. Один раз отец подарил ей рулон изумительного, сапфирового сашаха, при этом папа выглядел столь ошеломлённым, словно поверить не мог, что потратил такую прорву денег на тряпку.

В платье, пошитом из того сашаха, Дейна потом вышла замуж.

Губы сжались в тонкую линию.

Женщина осторожно погладила бархатистую мягкую ткань, насладилась ощущением, что та сейчас утечёт сквозь пальцы. Носить такое на теле было неописуемо волнительно. Казалось, что одежда сейчас стечёт вниз, и ты предстанешь перед всеми голой.

Дейна сглотнула, и губы тронула едва заметная улыбка. Тёмно-зелёный сашах, то мшистый, то чёрный на складках, дивно бы подошёл наагалею. Дейной овладело странное желание, ей захотелось купить ткань не потому, что господин приказал что-то выбрать. Ей просто захотелось купить именно эту ткань и именно для господина. Были бы деньги, свои бы не пожалела, настолько сильным оказалось необъяснимое желание.

— Можешь для себя взять, — улыбнулся Реш, — для красивой женщины наагалей не пожалеет.

Хранительница отмахнулась от него, силясь удержать в голове образ облачённого в тёмно-зелёное одеяние наагалея. Строгого покроя, ниспадающее до самой земли, с широкими рукавами и высоким воротником. Косой запах на груди, хитро перевитый кожаный пояс и чёрные манжеты нижнего одеяния. Если господин явится в таком виде на имперский бал, то ошеломит всех необычным для себя видом. Строгим, сдержанным и роскошным. Дейна уже воображала тёмные полы, стекающие по хвосту наземь, яркий контраст с белой косой и прикидывала, венок из каких цветов больше подойдёт к этому образу. Наагалей же любит цветы, и они очень ему идут. Синие астры, ирисы, лобелии, гибискус или, может, лотос? Надо посмотреть, что растёт в оранжерее.