Он просто жаждал ярких впечатлений, наслаждался собственным почти всесилием, умом и изворотливостью и обожал щекотать себе нервы.
Но в этот раз насладиться ему не удалось. Тинтари крепко просчитался.
Если виконт Милаш считал фигурой едва ли не одиозной, о нём говорили все и вся и порой выдавали совершенные небылицы, то о других членах семьи Фанлекс почти не упоминали. Дядя затмевал всех. И Тинтари не ожидал, что Дейна, увидев утыканного стрелами дядю, сперва сломает руку удерживающему её «жрецу», а потом свернёт ему же шею. Ещё большей неожиданностью стало, когда виконт перестал разыгрывать смертельно раненного и…
Тинтари ушёл чудом, а лес полыхал ещё два дня. Дядя потом заплатил графу Ирску, которому принадлежали пожжённые угодья, кругленькую сумму. Увы, но найти рыжего наёмника так и не удалось, а Дейна, глядя в глаза «мужу», обещала, что обязательно доберётся до него. Тинтари видели все, он будто бы и не скрывался, но найти его не удалось. А потом произошло нападение на поместье и произошло оно именно в ту ночь, когда дядя уехал в город к лекарю, чтобы тот осмотрел плохо заживающие раны.
Дейна не могла простить себе ни ран дяди, ни последующей смерти Шерра, тёти и слуг, которые уже были как члены семьи. Если бы дядя не уехал — а уехал он из-за ран, — на поместье бы не посмели напасть. Пока виконт дома, планировать нападение чистое самоубийство.
Произошедшее разбило её и раздавило. Дейна вспоминала, в каком ужасном состоянии она тогда была, но с ядовитой злобой думала, что глупая наивная девчонка заслужила все эти муки и позор.
Она уже почти смирилась, что Тинтари так и не будет наказан за содеянное. После нападения на поместье стало совершенно не до него. Дейна продолжала о нём вспоминать, как о своей самой горькой и роковой ошибке, которая принесла столько бед её семье. И называла себя вдовой, чтобы хотя бы не пятнать своей глупостью и легкомыслием честь семьи Аррекс. Болезненная рана на душе не затянулась, но боль притупилась, а сама Дейна изменилась. Она менялась, нещадно искореняя в себе Дейну прежнюю — чересчур наивную и добрую — и стремясь стать жёстче, злее, искоренить доверчивость.
Но прежняя Дейна ещё не исчезла, будущая Дейна ещё не появилась, а нынешняя Дейна балансировала между ними и падала то на одну, то на другую сторону. Стоя на перепутье, женщина уже перестала понимать, какая она есть сейчас, но упорно стремилась к изменениям. К будущей более сильной и жёсткой Дейне.