Хорошо, что мама этого не слышит, подумал Ян, иначе она бы в гробу перевернулась, а так она, наверное, встретилась с горячо любимым ей Богом и, пройдя промывание мозгов, снова вернулась на землю, ведь жизнь – движение по кругу, и нет во Вселенной покоя, как нет ни начала, ни конца.

– Да, и мы – сами по себе, и каждый – сам за себя – таков наш мир, мама, – прошептал он, глядя в небо, – жаль, что ты так этого и не поняла.

Еще одна звезда, прочертив в небе яркую полоску, упала в море, и Ян подумал, что на создание такой красоты, как эта планета, должно быть, уходит просто чудовищно много энергии. А мы еще смеем жаловаться и просить о чем-то, когда самое главное уже нам дано – жизнь и целый мир в придачу, а за эту жизнь мы отвечаем сами, и никто кроме нас ответственности не несет. И правда, подумал он, почему кто-то, пускай даже Бог, должен нам давать еще что-то, когда он уже дал нам все, что нам полагается. Люди просто никак не могут понять, что они всего лишь дойные коровы, живущие на большой и красивой ферме, а разве фермер, давший им крышу над головой и пищу каждый день, будет слушать их жалобы и исполнять просьбы? По его мнению, у этих коров есть все, что им нужно, а больше им просто ни к чему. Пусть возятся в своем хлеву как хотят, делают что-то, разрушают, создают, бодают друг друга, сами делят место и еду, все это мелкая и незначительная возня, которая совершенно не касается более высокоорганизованного существа – фермера. И пусть не все коровки дают необходимое молоко, но большинство, все же, приносит фермеру неплохую прибыль. Например, такие, как моя мать, подумал Ян. Ну хоть от меня Он ничего не получит, усмехнулся молодой человек, откинувшись в кресле, я быть дойной коровой не желаю.

Волны лениво и медленно бились о берег всего в нескольких метрах от него, шум прибоя успокаивал и настраивал на размышления. Молодой человек нерешительно провел рукой по крышке своего ноутбука, который держал на коленях – ему хотелось разделить с кем-то свои мысли и эту красоту, что случалось крайне редко. По натуре он был одиночкой и не нуждался в людях, но в редкие моменты он становился таким же человеком, как все, и ему хотелось общения. Друзей у него, конечно же, не было, да и как они могли быть, если сам он фактически не существовал, он был виртуальным призраком, всегда невидимым и всегда скрывающимся. И только с одним человеком он мог поговорить, когда тоска совсем не давала покоя, но даже этого человека он никогда не видел и не подпускал в беседах слишком близко к себе.