– Ничего, мои клыки давно заточены, – прошептал мужчина, глядя, как парень на доске гоняется за ветром, – я давно готов к битве.

Он с детства понял, что все живое на планете делиться на два лагеря – хищники и их пища. А то, что он хищник, маленький Вадим, так звали этого крупного мужчину, понял сразу. Помог в этом и отец, тренер по боксу, именно он всегда внушал сыну, что главное уметь как следует врезать, это единственный универсальный язык, который понимает всё живое. И отец оказался прав, когда говорил, что никому и никогда нельзя давать спуску, всегда надо драться отчаянно и не думать о последствиях. Денис Канаренко воспитывал своего сына так, чтобы мир не смог сломать его, повторяя при этом, что и мир сломать не возможно, и самый достойный путь – битва равных соперников. Вадим не разочаровал отца, пусть и не стал чемпионом, хотя мог бы, если бы захотел, воля к победе у него была такая, что даже собственный отец иной раз боялся сына, хоть, конечно же, не подавал виду.

В маленьком городке на Урале, где рос будущий «зведный» следователь ОСР, за ним уже в 10 лет закрепилась репутация опасного человека. Уже в детском саду он дрался со всеми, кто задевал его или просто не давал игрушку, доставалось и воспитателям, пытавшимся усмирить драчуна. Он извивался, кусался и царапался как настоящий дикий зверек, когда взрослые пытались поставить его в угол или оттащить от ревущего пацана, он кидался чашками и тарелками, дрался стульями и совершенно не слушался, так что в 5 лет все три детских сада Чербушевска (город вымышленный – прим. авт.) отказались от него. Мама, конечно, была в ужасе, зато отец был доволен и горд – его сын никому не дает вытирать о себя ноги и растет настоящим мужиком. Потом было еще много драк и много жалоб, а в 12 лет случилось то, что заставило Дениса Канаренко серьезно испугаться и задуматься о будущем своего буйного сына.

Дети – жестокий народ, причем их жестокость носит чистый, первобытный характер, тогда как взрослые уже умеют изощряться. Детям всегда нужна жертва, всегда нужна свежая кровь и ко всему они относятся гораздо спокойнее, нежели взрослые. Да и взрослые переживают лишь тогда, когда сами побывали в роли жертвенного барашка, никакой школьный садист не заплачет, узнав о пожаре в детском доме или о маньяке, убивающем детей. Не трогает это и детей, как хищников, так и их жертв, ведь сострадание – просто еще один способ защиты, открытый взрослыми, еще один способ объединиться и оградить себя от повзрослевших хищников. А маленькие дети, живущие в своем примитивном мире, ничего этого пока не знают, зато они твердо знают, что одни обижают других, а другие это терпят, они не усложняют простую жизнь и видят ее именно такой, какая она есть – жестокая и несправедливая. Вадим, меняющий школы с пугающей частотой, всегда сталкивался с одним и тем же – везде тебя пробуют на прочность, везде пытаются съесть, ведь только так в мире людей определяются хищники и их жертвы, у нас ведь нет тигриной окраски и острых клыков, все мы на вид одинаковы. Но это только на вид. Перейдя в новую школу, 12 летний Вадим столкнулся со старой проблемой – дети начали высмеивать его фамилию. Причем, едва он успел прийти в новый класс и выйти на перемену, отряд местных зубастых окружил его и начал дразнить.