И она засыпала тревожным сном, где перемешивались ее переживания, мысли и люди, которых она любила и которых потеряла. То она врывалась в посольство, среди теней выделяя Роби, а когда он поворачивался к ней лицом, она вдруг видела, что это Ян, тот самый черноволосый и голубоглазый Ян, которого она тогда встретила и которого так и не могла забыть. Она замирала от шока, а рука сама нажимала на курок, к счастью, она сразу просыпалась и не видела, как пуля достигает цели.

Ей снилась ее мать, она держала на руках ее сына, маленького Яна, и нежно качала его. Дай его мне, говорила Фатима, почему-то она боялась за сына, хотя сама не понимала, с чего, ведь это ее мама, самый лучший на свете человек. Но она боялась, поэтому все настойчивее требовала отдать ей малыша, он виделся ей таким, каким пришел к ней, в той самой переносной кроватке. Дай его мне, снова повторяла она, ты ведь умерла, не трогай своими мертвыми руками моего живого сына. Ты тоже умерла, печально говорила ей мать, не сводя глаз с малыша и не отдавая его, ты такая же мертвая, как и я, мы обе покойницы, ты – смерть. И он не твой сын, добавляла ее мертвая мать, поднимая голову от ребенка, и тогда Фатима видела, что это вовсе не ее мама, поэтому она так волновалась, это же мертвая жена Евгения Ситко, настоящая мать Яна. Он мой, обезумев кричала Фатима, она хотела кинуться на этот призрак и забрать сына, но не могла сдвинуться с места, и только беспомощно кричала снова и снова. Он мой, теперь мой, он никогда не будет твоим, но жена Ситко не реагировала, продолжая так же невозмутимо покачивать малыша. И тогда Фатима просыпалась, повторяя уже вслух одну и ту же фразу: «Он мой».

Просыпалась она всегда рано, несмотря на то, что поздно ложилась, в другие дни она бы с радостью досыпала положенные часы, но сейчас была рада поскорее выскользнуть из негостеприимных объятий местного Морфея. Она приводила себя в порядок, медленно надевая привычную маску, и собиралась с мыслями. Ее очень волновало то, как она проникнет в посольство, пока никаких вариантов у нее не было, но это не в первый раз, она знала, что в свое время все встанет на места, ей только нужно поскорее увидеть само здание, охрану, а не шляться по городу в компании этих придурков. Но прикрытие есть прикрытие, она не могла привлекать к себе внимание и разгуливать по городу одна, отдельно от группы, поэтому она с нетерпением – как и остальные, но совершенно по другим причинам – ждала экскурсий по реке и набережной. И этот день наконец настал.