Фатима долго смотрела на экран, прежде чем ответить, он тоже вздохнула, а на губах показалась тонкая грустная улыбка. Она и сама не знала ответа, поэтому решила сказать правду, с ним она могла себе позволить быть правдивой… хоть иногда.

Ф: Когда-нибудь это точно случиться. Но не сейчас.

И пока она объясняла, что ей нужно сейчас, а что может понадобиться позже, мысль о том, что люди нуждаются в правде, как в свежем воздухе, не покидала ее. Нельзя постоянно жить во лжи, рано или поздно это погубит, задохнешься, и иногда ей так хотелось честности, так хотелось не врать, не притворяться, хоть на один вопрос ответить правду и не думать о последствиях. Не прорабатывать бесконечные легенды, не следить, чтобы все сходилось и состыковывалось, не копировать чужие привычки и жесты, не смотреть на мир чужими глазами, иногда ей нестерпимо хотелось просто быть собой. Понимает ли он это, думала она, стуча по клавишам, хочет ли хотя бы изредка показывать миру свое истинное лицо? Когда-нибудь, решила она, я спрошу его об этом. Когда-нибудь, но не сейчас.

Пророк дал ей ссылки, сказав, что по этим адресам работают самые быстрые люди, и линзы могут быть у нее уже завтра. И как всегда, ни одного вопроса зачем и почему, ни осуждения, ни одобрения. Может, он и правда не человек, подумала она и улыбнулась, в этот же момент на экране возникла надпись:

УДАЧНОЙ ОХОТЫ!

И БУДЬ ОСТОРОЖНА, ТЫ ТЕПЕРЬ В ОТВЕТЕ ЗА ДВОИХ.

Он знал о Яне, знал, что теперь она мать, кто же еще мог сделать ей все документы. Как всегда, он никак на это не отреагировал, просто сделал свое дело, получил деньги и исчез до следующего заказа. И вот теперь впервые такое человеческое послание. Что-то холодное шевельнулось у нее в груди, так было всегда, стоило кому-то заговорить о ее сыне, глаза тут же превратились в две щелочки и теперь с подозрением смотрели на экран ноутбука. Он знает, крутилась в голове мысль, он знает о нас почти всё и он может… может что? Да все, что угодно, это и тревожит. И мысль о том, что он уже давно мог бы сделать все, что хотел, если бы хотел, служила весьма слабым утешением.

В одном он прав, она – хищник, а хищник всегда наготове, всегда ожидает нападения и всегда готов сражаться. Особенно за тех, кто ему дорог.

– И лучше бы тебе это знать, – прошептала она, закрывая ноутбук, – лучше бы тебе не соваться к нам в логово.

Где-то глубоко в мозгу она понимала, что реагирует сейчас совсем не адекватно, он ведь всего лишь пожелал ей удачи, может, даже хотел сказать что-то приятное. Да только она действительно стала хищником, диким и не поддающимся приручению, и сколько бы она ни прожила с людьми, она все равно была и остается диким свободным зверем, привыкшим глубоко прятать и изо всех сил охранять своё слабое место. А у нее теперь оно было. Она привыкла прятать Яна от всего мира, и напоминание о том, что кто-то кроме нее знает правду, в миг превращало ее из мурлыкающей кошечки в дикую кошку.