– Все бы хорошо, – закивала Фатима, глядя в тупое лицо бармена, он сразу ей не понравился, – да только я ни хрена не понимаю из того, что ты плетешь. Understand?

Девушка, сидящая за стойкой, хихикнула. Русская, поняла Фатима, и как же ее сюда занесло? Бармен с недоумением поглядел на Фатиму, потом на девушку и снова что-то забормотал.

– А вы покажите ему в меню, – сказала девушка с улыбкой, поворачиваясь к Фатиме, – он ни по какому не шпарит, кроме своего.

– Спасибо, – улыбнулась Фатима, – я тоже ни по какому не шпарю, только по-английски чуток, а на личного переводчика пока не зарабатываю.

– А вы туристка или по работе? – Стеснительностью девушка явно не отличалась, – просто сюда нечасто туристы заходят.

– А я люблю узнавать город с другой стороны, – ответила Фатима, попутно тыкая пальцем в картинки в меню, бармен кивал и записывал все в блокнот, – памятники и дворцы – это скука, это для серой массы, а мне интересна жизнь, как она есть, а не какой была когда-то.

– Ну, тогда вы не по адресу, – усмехнулась девушка, выдыхая дым и щуря глаза, – тут жизни как раз и нет.

Она снова усмехнулась и затушила окурок в пепельнице.

– Никакой жизни. – Еще раз сказала она и отвернулась к парням.

Все ясно, подумала Фатима, представительница древнейшей профессии, ей бы в институте учиться, а не развлекать эту шваль в чужой стране. И как ее сюда занесло?

Ломать голову она не стала, забрала свое пиво, чипсы и отправилась в тихий уголок, жизнь давно научила ее не принимать близко к сердцу чужие истории, в конце концов у нее была и своя, подтверждающая, что всё в этом мире возможно, а жизнь – скорее уродина со шрамами и увечьями, чем красавица с божественной искрой в глазах.

Она села возле двери в туалет, спрятавшись за вешалку с одеждой, с этой стороны кафе экран работал, и парни смотрели футбол, развесив свои куртки на вешалку и тем самым отгородив Фатиму от себя. Именно поэтому она туда и села, пива ей сейчас хотелось меньше всего, как и любопытных взглядов и – не дай Бог – попыток познакомиться. Ей надо было просто тихонько проскользнуть в туалет и рассмотреть наконец покупку. Там же она собиралась поставить линзы на камеру и опробовать. Конечно, вряд ли в туалете этого гадюшника будут скрытые лучи, но она хоть сможет убедиться, что камера снимает и линзы не искажают обзор.

Улучшив момент, она тихонько встала и уже через секунду исчезла за дверью с двумя нолями, никто в зале так и не обратил внимания на ее исчезновение. В туалете было неожиданно чисто и цевильно, пахло не мочой, как в большинстве российских уборных, а свежестью и чем-то дезинфицирующим, кафель блестел под белыми лампами дневного света, в маленькое окошко под самым потолком врывался свежий ночной воздух. Фатима заперла дверь, а потом встала на унитаз, расположенный прямо под окошком, и закрыла его, она помнила о важности мелочей и не хотела, чтобы какой-то пьяный или не очень зритель вдруг увидел бы ее с фотоаппаратом. При равном отношении судьбы, вспомнила она давно услышанную фразу, перестраховщики живут дольше… и, как правило, безбеднее.