Но очень скоро ему пришлось понять, что так должно быть, но не везде так. В 16 лет отец отправил его в Европу, в один из лучших университетов, и это стало для Абу (тогда его еще звали совсем по-другому, именем, которое дал ему отец) настоящим испытанием. И хотя отец предупредил его, что на западе все совсем не так, как дома, он очень долго не мог принять новый образ жизни и новое окружение, твердо решив вернуться в Афганистан после первого семестра.

Но не вернулся, отец не позволил, а уже к концу первого года обучения он наконец понял, что при всей порочности и уродстве, западный мир таит в себе множество прелестей и соблазнов, совершенно недоступных дома. Он научился сдержанности у этих европейцев, научился улыбаться и делать комплименты этим падшим женщинам, научился пить спиртное в компании этих безвольных мужчин, научился осторожности, потому что в этом мире мужчины были гораздо уязвимее нежели дома. Да, он многое принял, но так и не смог понять, и его раздражение, не имеющее выхода, копилось глубоко внутри, постепенно перерастая в ненависть.

В душе он ничуть не изменил своих взглядов и убеждений, только укрепился во мнении, что женщина – нечто вроде живого инкубатора и прислуги, этакое 2в1, но никак не лидер и не личность, как любили тут все говорить. Когда он только уезжал из дома, отец сказала ему: «Не радуйся, когда сотрешь пыль чужих дорог со своих сапог, ее еще надо вытрясти из души, а это гораздо сложнее». Он понял, о чем говорил отец, но эта пыль чужой культуры так и не дошла до его сердца, оно оставалось таким же девственно чистым, как и в день его отъезда из Афганистана, и хотя по прошествии стольких лет выглядел он как настоящий европеец, в душе он по-прежнему был истинным мусульманином, презирающим эту бесстыдную распущенную цивилизацию.

Но одной ненависти мало, тихо ненавидеть – удел слабаков, он же всегда считал себя сильным человеком, должен был быть сильным, ведь он мужчина, а Аллах создал мужчину для войны. Войны необходимы, смерть нужна этому миру так же, как и жизнь, смерть – некое очищение этого грязного мира, лекарство. Он никогда не считал смерть или жестокость злом, нет в мире никакого добра или зла, есть необходимые вещи, ибо все, что создал Аллах, нужно этому миру. Даже эти падшие западные женщины и слабые мужчины, не будь их, такие, как Абу, например, никогда бы не стали воинами. А война нужна мужчине больше, чем женщины или сытая жизнь, ведь в войнах добывают власть, уважение, богатство, в войне мальчики доказывают право зваться мужчинами. В конце концов, он наглядно видел, к чему приводит жизнь без войн – к вырождению мужчин. А для него такая перспектива была невыносима, лучше смерть, чем жизнь под каблуком у женщины.