С невероятным трудом отцепив одну руку от кресла, она нащупала рюкзак – благо, он теперь висел спереди. Там был фонарик, небьющийся, непромокаемый, как раз для прохождения через воду, огонь и все круги ада. Да, вода проникнет внутрь, ну и что, то, что в рюкзаке, больше ей не пригодится, даже если бы это могло промокнуть и испортиться от воды. Конечно, наполненный водой, а не воздухом, рюкзак станет лишним грузом, а не помощником… Но выхода всё равно не было, она не могла плыть в полной темноте. Она достала фонарик, закрыла потяжелевший рюкзак и осветила салон, уже полностью поглощенный водой. Зазор между крышкой и корпусом был уже достаточно большим, чтобы она смогла в него проникнуть. И мне лучше поспешить, решила она. Сейчас капсула напоминала проколотый мячик, не создавая воронки, она просто тонула, давая возможность пассажирам выбраться и уплыть. Но вдруг случится что-то, и крышку заест или она вдруг захлопнется… в жизни порой случаются самые невероятные сбои и поломки, тем более, этот механизм умер, человек больше не имел никакого контроля, теперь его контролировало море.

Она прошла между креслами, со светом держать панику на безопасном расстоянии было легче, и, согнувшись, выскользнула в темноту вокруг. Космонавт покидает аварийную капсулу, подумала она, вспоминая, как удивительно похожи условия в невесомости и под водой, и выходит в открытый космос. Счастливого пути домой.

В облаке подсвеченных фонариком серебряных пузырьков она поплыла к свету, вверх. Прежде всего ей требовалось увидеть небо, увидеть новый день, убедиться, что всё и правда осталось позади. А кроме того, она хотела удостовериться, что берег действительно рядом – после путешествия сквозь море какие-то 560 метров не казались серьезным расстоянием – она не думала, что приборы врали, но доверять она привыкла только себе.

Зажимая фонарик в одной руке, она не торопясь плыла к мутно-серой поверхности, тронутой восходящим солнцем. Ну и ночка, мелькнула мысль, а за ней другая: ну и жизнь!

Капсула бесшумно ушла в темноту, очень символично, Фатима осталась в воде одна. По мере приближения к поверхности, фонарик становился всё более бесполезным, так что она выключила его и машинально сунула в крепление на костюме, она не думала, что он может снова понадобиться, но выбрасывать свои вещи где попало не привыкла.

Вот толща воды постепенно превратилась в тонкое стекло, сквозь которое она могла видеть небо, и оно было голубым, вернее, серо-голубым – день только вступал на свою территорию, еще не успев насытить красками отданный ему мир. Понимая, что не в силах сдержать улыбку, она рванула к поверхности и вытащила дыхательный шланг изо рта.