– Не говори так. – Сомин чуть ли не плакала. – Ты идеальная мать. Ты всегда была такой.

Госпожа Мун заправила волосы Сомин за ухо и приложила ладонь к ее щеке.

– Я не идеал. Но я твоя мать. И тебе нужно выслушать меня. Ты должна делать то, что лучше для тебя. А со мной все будет в порядке. Мать жертвует собой ради ребенка, а не наоборот. Ты понимаешь?

Сомин кивнула, целуя ладонь матери:

– Я люблю тебя, омма.

– Я тоже люблю тебя, доченька. Вот почему я хочу, чтобы отныне ты думала о том, чего ты хочешь для себя. Хорошо?

Сомин кивнула.

– Взглянешь еще разок на брошюры? Подумай, не хочешь ли ты подать заявление в какое-нибудь из этих мест?

Сомин улыбнулась. В одном она точно права: у нее действительно была идеальная мать.

– Конечно, омма. Давай попозже их вместе посмотрим?

69

69

В лесу было тихо.

Они стояли у дерева мэхва. Миён держала в руках букет лилий. Она не хотела, а может быть, и не могла пока отпустить его.

– Она спасла мою душу, – произнес Чуну.

– Она спасла и мою тоже, – хрипло прошептала Миён.

– Она была хорошим человеком.

Миён вытерла слезы:

– Не нужно мне врать. Я знаю, кем была моя мать. Можешь не притворяться, что она жила добродетелью.

Наконец она положила лилии под табличку, на которой было вырезано одно только имя Йены в иероглифическом написании.