Эйнаор очередной раз повернулся в пустой и широкой кровати и невольно вернулся мыслями к Лаккомо. Голова гудела от обилия тем и даже хорошо, что она была заполнена всякой работой, а не чем-то личным. Младший из близнецов старательно гнал все лишнее прочь, но оно как назло возвращалось. Мысли о старшем не давали покоя.

Снова откинув неудобное одеяло, Лоатт-Лэ все же сел на кровати и с усилием протер глаза. Ночная темнота не мешала ему различать стены спальни, а из них, снова, как назло, торчали любопытные морды дъерков.

- Отстаньте, - тихо взмолился Эйнаор и привычно махнул им рукой.

Но те лишь заводились, перемигиваясь, и настойчиво продолжили торчать на своих местах, уговаривая. О чем на сей раз?

- Нет, - отрезал Эйнаор и встал, чтобы глотнуть стакан воды и отвлечься.

Халат натягивать не стал, все равно никто в покоях не появится. Вместо этого спокойно и босиком дошел до маленького столика при слабом ночном свете от ясного неба. Прохладный пол немного взбодрил, а ветерок из окна, скользнувший по открытому телу вернул сознанию трезвость мышления.

Дьерки упорно продолжали маячить в поле зрения и мялись, словно хотели, что-то сказать.

- Ну что вам? – устало огрызнулся Эйнаор, беря в руки стакан с графином.

«Брат», - донесся их многоголосный шепот.

- Я же сказал уже, - повторил Лоатт-Лэ, но этой мысли хватило, чтобы сорвать сознание снова в неудобное русло.

Привычка, выработанная годами. Образы, явившиеся раньше, чем Эйнаор заставил себя сдержаться. Как всегда при упоминании он невольно потянулся за связку. Как всегда, когда они были рядом, установленный с рождения канал позволил заглянуть чужими глазами. И как иногда, поток полученных образов оказался слишком ярок для спонтанной дежурной проверки.

Эйнаор хотел по привычке убедиться, что с Лаккомо все хорошо, но вместо этого яркой вспышкой эмоций донеслось, насколько ему было хорошо. Ментальная связь обрушила на младшего лавину бессвязных образов, но в них, несмотря на сумбур, разгоряченной мыслью горело желание. Смазанные кадры накрыли восприятие звуками музыки, а потом прохладным чужим шелком прошлись по обнаженному телу. Нежные прикосновения смешались с жадными объятьями, а между ними просочились оттенки манящих поцелуев. И эти теплые жесты, ласкающие мысли, волны тягучего желанияи расслабляющего наслаждения щедро окатили Эйнаора по связке, словно он сам на миг ощутил себя на месте брата.

Звон разбивающегося стекла и холодный всплеск воды по рукам резко отрезвил сознание. Эйнаор судорожно вздохнул, а следом случайно выронил из рук еще и стакан. Трясучка по телу словно сковала все мышцы мелкой судорогой. Лоатт-Лэ схватился за грудь, потом оперся о столик и заставил себя отдышаться. Между тем холодная лужа воды облизала ноги, окончательно вырывая Величество из ментальной связи.