— В этом доме… О, привет, Димыч! В этом доме кормить будут или нет? — прокричал Паша.

— Ладно, давайте за стол, потом разберемся, — проговорила его жена и подтолкнула гостей в зал, где стоял накрытый стол.

Праздник покатился по своей колее. Дети галдели. Иногда то одна, то другая мама соскакивала и успокаивала свое расшалившееся чадушко. Ромала смотрела на возню ребятишек и тосковала. Если бы у нее был сын, он бы тоже играл с детьми. Хотя нет! Ему было бы уже десять лет. Там другие интересы. Наверно, он ходил бы на брейк-данс, а вечерами они бы говорили об отце.

— Кажется, что бездетные здесь только мы с вами, — вдруг шепнул ей на ухо Дима. Она глянула на него и улыбнулась. Но глаза оставались печальными.

Как стемнело, все высыпали на улицу. Фотографировались, лепили снеговиков, а потом в честь именинника прогремел салют. При каждом залпе дети вскрикивали восторженно. После прогулки гости потянулись по домам. Из приглашенных в квартиру поднялись лишь Ромала и Дмитрий. Ребятишек уложили спать. Скоро в доме было тихо и спокойно. Столы убрали, посуду помыли. В зале поставили маленький столик, разложили игру, но Паша велел ее свернуть и достал гитару.

— Давайте, как раньше. Посидим, попоем.

Дима не любил петь. Он не понимал радости от пения под гитару. Но он был всего лишь гость, поэтому присел на пол — поближе к Ромале — и стал слушать.

— Люсе гитару не дадим, а то от вашего голоса, мадам, весь дом проснется.

Но сама Людмила не рвалась, а вот подруге гитару сунула.

— Ром, давай нашу любимую, — попросила она.

Та улыбнулась и взяла инструмент. В комнате стало так тихо, что было слышно, как тикают часы на кухне. А она, не глядя ни на кого, тронула струны, и у Дмитрия мороз пошел по коже. Такого он никогда не слышал! Хотя песня — одна из самых популярных: «Черное-белое» из кинофильма «Большая перемена». Он замер и даже едва дышал, пока длилось это хрустальное мгновение волшебства.

Они ехали домой как будто по привычке. Дима даже не успел предложить Ромале ее подвезти, а она уже стояла у его машины и сметала рукавичками с капота снег. И ему стало приятно. За этот вечер они перешли на «ты» и даже выпили на брудершафт, как требовал того закон. Но в разговорах еще мелькало обращение на «вы», отчего оба смеялись. Вообще, день получился на удивление светлым и радостным.

— Люся завтра с ребятишками в Москву улетает, — сказала девушка.

— Так говорили, что послезавтра вроде бы…

— Дима, посмотри на часы — уже поздно. Через два часа полночь. Так что можно сказать, что уже завтра.

— Ого! Да быстро время бежит!