Сложней всего оказалось уложить большого ребенка спать. Тот капризничал и никак не укладывался. Вот теперь он на себя злился. Черт, зачем же он так напился? Ведь теперь он свободен, и они с Ромалой вполне могли бы… Вот только ножки чужие, и собственный голос звучит как будто бы извне. Он старался не дышать на Ромалу и едва не счистил всю эмаль с зубов, пытаясь выскоблить запах коньяка, да где там!

Девушка, заметив его старания, съязвила:

— Ты коньяк внутрь заливал, а пасту по рту размазал, в чем резон?

— Ты предлагаешь мне ее съесть?

— Я говорю, что тратить тюбик пасты в данном случае резона нет!

— А еще говорят, женщины не могут рассуждать логически, — пробормотал Дмитрий.

Ромала сделала вид, что не расслышала.

— Ромашка, я постараюсь на тебя не дышать, но можно я с тобой лягу? — заныл он.

— Что так? — засмеялась девушка, расправляя постель.

— Я должен признаться тебе. Открыть одну страшную тайну: я боюсь темноты!

Ромала захохотала:

— А по тебе не скажешь!

— Да я скрывал это, а то ты могла бы передумать выходить за меня замуж.

— Дим, что ты заладил «замуж, замуж»? Между прочим, ты мне еще предложение не делал. Так что…

Дмитрий присел на край кровати и затряс мокрой головой.

— Нет, сегодня я тебе больше ни слова на данную тему не скажу, а то ты сочтешь это за бредни пьяного обалдуя, — сказал он вполне серьезно. Поднялся и пошел из комнаты.

— Ты куда? — удивилась девушка.

— На коврик, в прихожую. Кстати, ты давно его мыла? А то я только из душа, не хочу испачкаться, — сказал он.

Ромала смотрела, смотрела, а потом, вырвав у него из рук полотенце, хлопнула им парня пониже спины. Он стал прикрываться, а она всё что-то приговаривала по поводу коврика и женитьбы, пока он не схватил и не опрокинул ее на кровать.

И кровь горячими молоточками стучала в висках, и целоваться он старался на вдох, да вот только всё никак не мог приноровиться. Он не стал ждать, когда девушка отстранится. Сам отпрянул.