— Одной больше — одной меньше? — спросила обиженно Инна.

Вадим посмотрел на нее, а глаза-угли прожгли насквозь.

— Нет. Я помыл тысячи чужих голов, поэтому мне в радость будет помыть голову своей жене. Она у меня одна. Единственная.

От этих слов девушку бросило в жар. Пробормотав что-то в оправдание, Инна быстро прикрыла дверь в свою комнату. Сердце выпрыгивало из груди.

— Вот какого черта выскакивать тому, что является просто мышцей, насосом?

Но сердцу было, по-видимому, всё равно. Оно надсадно ухало в груди и не сбавило темп во время мытья головы. Наверно, потому, что Вадим был так близко. Устроив жену около ванны, он ловко орудовал лейкой душа. Инна полулежала с закрытыми глазами, свесив волосы в ванну, и лишь чувствовала прикосновения длинных пальцев. Чувствовала такой привычный запах, и омерзение, которое оставил после себя Гордей, отступало. Рядом с Вадимом она чувствовала себя защищенной.

А Романов делал то, что делал тысячу раз, но ощущения были иными. Инна сидела, запрокинув голову назад, и лебединая шея была открыта взору. Справа трепетала жилка, и Вадим старался не думать о ней. Всего несколько дней назад эта шея была пятнистой от засосов, как шкура леопарда. Его, Вадима, стараниями. Всего несколько дней назад. Такая страстная, вся-вся принадлежащая ему... Руки дрогнули, лейка выскользнула, орошая пару водой. Супруги вскрикнули. Инна подскочила, Вадим полез в ванну, стараясь поймать мечущийся под напором воды шланг с лейкой. Тот прыгал по ребристому дну и в руки не давался. Инна бросилась на помощь мужу. Вадим сообразил быстрее и выключил воду. Инна трясла мокрыми волосами и пыталась посмотреть сквозь них на мужа. Тот стаскивал с себя мокрую майку и смеялся. Повернулся к ней и замер. Шелковый пеньюар прилип к мокрому телу, демонстрируя красоту кружевного бледно-розового нижнего белья. Дыхание вмиг перехватило. А девушка вдруг прищурилась и сделала шаг ему навстречу — мужчина поддался назад. Но Инна подошла к нему вплотную, и Вадим растерялся. А она вдруг погладила его по ключице.

— Синяк, что ли? — спросила она тихо, не замечая его смущения.

Муж, видя ее так близко, чувствуя прикосновения ее рук, едва мог дышать.

«Черт бы побрал это кружево!»— выдохнул он про себя.

— А ты не помнишь? — проговорил он. И говорил как обычно, но голос подвел: от такой близости, кружащей голову, сел.

Девушка подняла на него сверкающие льдинки.

— Инн, я сейчас либо наброшусь на тебя, либо умру от разрыва сердца, — пробормотал он, едва сдерживая страсть. — Правда, не помнишь? А ведь это ты постаралась. Тогда.