Да, их считаные единицы, но они есть.

Но этот обычай… он идет из совсем уж старых времен, из ранней эпохи Волшебства, когда высшие эльфы были царствующими жрецами, а их витязи посвящали мечи своим владычицам и клялись в вечной верности, обещали служить и защищать. Благородный обычай и красивый, но давно не воплощавшийся в реальности.

Однако не отмененный. Не забытый. Немало эльфийских девочек, читая саги о королях и рыцарях седой старины, мечтают о том, что такой вот юноша с горящим взором преподнесет им свой меч, а они взамен одарят его улыбкой… и ничем более.

Галлерия выждала положенный срок. Она не должна была сразу соглашаться, это было бы неучтиво. Волшебница дала Моргантосу совершить свое стояние, позволила как следует прочувствовать хлад мраморного пола. И лишь выдержав его как следует, она коснулась рукояти меча и молвила ритуальную фразу:

- Поднимись и служи мне, бессмертный, ибо я принимаю твое оружие, и отныне оно принадлежит мне, а ты используй его так, как будет мне угодно.

Ночь была еще молода. Валестра спешила праздновать этот последний день грандиозного фестиваля, небо пылало от фейерверков, а главная его героиня сидела в укромной беседке и слушала сбивчивый рассказ своего нового рыцаря.

- Все-таки, что такого тебе сделал лорд Бельзедор? - с любопытством спросила она, когда Моргантос закончил. - Почему ты так ненавидишь Империю Зла?

- Я вовсе не ненавижу ее, владычица, - ответил Моргантос. - Я никогда не встречал Темного Властелина, и он ничем не обидел меня лично. Никто из моих предков, родни, друзей или знакомых не пострадал от его рук ни прямо, ни косвенно.

- Тогда в чем же дело?

- Я воин, владычица. Меня с детства учили сражаться, и я умею только сражаться. Но еще меня учили, что мой меч должен служить благородному делу. А есть ли дело благородней борьбы за мир? И есть ли в мире враг страшнее, чем тот, кто сам себя зовет Темным Властелином? Я долго думал на этот счет, владычица, и понял, что не удовлетворюсь малыми целями, что не смогу жить, просто служа интересам мирских господ. Я должен сделать этот мир лучше — но я воин, и улучшить его я могу лишь одним способом. Избрав для своего меча правильную цель.

Галлерия взглянула в ясные глаза Моргантоса. Он не кривил душой. Перед ней сидел абсолютно идейный, чистосердечный юноша, и не было проще и прямей его мотивов, его стремлений. Он желал нести добро и низвергать зло — но он умел только сражаться, а потому сосредоточился на второй части.

- Но отчего же ты тогда оставил Тирнаглиаль? - спросила волшебница. - Отчего не участвуешь в Войне Братьев?