Каждое жаждало вырваться из общей тюрьмы.

Сложнее всего было с праведниками. Но Худайшидан решал вопросы поступательно. Он пока что игнорировал слишком сильные души, а также других демонов. Они бы, конечно, хорошо дополнили его сущность, но кто-то мог попытаться откусить больше, чем положено. Даже поставить под сомнение его лидерство. Самому стать центровым.

Худайшидан не сомневался, что одолеет любого. В мире духов все бесплотны, так что каждая битва сводится к поединку воли — а у кого воля сильнее, чем у Худайшидана? Шестьдесят тысяч лет он жил и страдал — но никогда не призывал смерть.

Даже в последние моменты жизни. Когда его растянули между небом и землей, когда из его души вытягивали сердцевину, а тело горело в агонии, он не желал смерти — но и не боялся ее.

Он просто ее принял.

Каан был таким же. Они с бывшим щитометом нашли общий язык… если так можно говорить о тех, кто уже частично утратил субъектность. Призрачное Веретено продолжало вращаться, формируя нечто новое. Души не сливались в единое целое, но уже и не были множеством разных. Каждая становилась чем-то вроде грани натуры, частицей сверхличности.

Худайшидан словно собирал огромную сюрреалистическую вазу в комнате, полной осколков и черепков.

Это уже не его мысль. Так подумала Цидалия Мирини. Она была мастером гончарного искусства и вазописцем. В ней не было воинского духа, но что дурного в том, чтобы прихватить немного бомонда? Творческое мышление обогатит фантазию и может натолкнуть на нестандартные решения. В конце концов, им все еще нужно как-то сбежать из Банка Душ.

Это тоже не его мысль. Так подумал Руззлау П’Хиид. Чародей, чья доблесть имела скорее глубоко отрицательное значение, зато он был очень целеустремленным и жизнелюбивым. Он побывал в Башне Боли и лабиринте Хальтрекарока, по воле Тьянгерии стал чудовищем и погиб от шеста… Джулдабедана?..

Значит, Учитель все еще жив. Худайшидана это порадовало. Гохерримы осиротеют без первородных.

А ведь и это тоже не его мысль. Точнее, не только его. Так подумала Эрнесибора, другая гохерримка. Гохерримы очень редко попадались в Банке Душ, но их Худайшидан присоединял без сомнений. Он не бросил бы их тут.

И они тоже не колебались и не сомневались, чувствуя Худайшидана. Когда он наматывал их на Призрачное Веретено, оно вспыхивало воодушевлением. Легионеры радовались, что благородный предок не бросит их даже на дороге к Кровавому Пляжу.

Семья. Семья — это главное, подумал Дворк. Хотя моя была довольно поганой. Но я рад, что мы снова встретились, дорогой Князь!.. и так сблизились!..