- Почему бы тебе не изменить свой жребий? – раздался голос из сердцевины Деодора. – Ты мог бы стать великим учителем народов. Двигать цивилизации к расцвету. Или хотя бы искать талантливых индивидов, чтобы наставлять их.

- Жребий нельзя изменить, просто сказав: вот, не хочу этот, хочу иной, - с трудом проговорил Елегиаст.

- Но в чем смысл знания о смерти, если ты унесешь его с собой в могилу? Знание будет утрачено в момент, в который ты его найдешь.

- Мне не нужно знание, как массив информации. В момент смерти со всем тем, что я познал, я хочу соприкоснуться с трансцендентным пониманием вселенной.

- И ради этого ты отдаешь вечную жизнь?

- Этот миг будет дольше вечной жизни, потому что заключит в себе всю полноту бытия. Это будет апофеоз и цель моего существования. Это окончательно реализует мой жребий.

- Есть моменты, в которых мы живем бесконечно, - согласился голос. – Я больше не стану тебя отговаривать.

Елегиаст почувствовал, что остается один. Присутствие бога в древе ослабло, его дух переместился в иное место. Титан сомкнул вежды, ловя ощущения того, как жизнь вытекает из тела.

Скоро его личность соприкоснется с Великим Уравнителем, и он познает, как любая законченность задает форму бытию. Как картина определяется не только безбрежным воображением художника, а определенным рисунком красок и границами создаваемого образа.

В конце концов, знание любит завершенность. Если ее нет – знание окружено темными водами незнания.

- Удивлен, что самым сильным титаном ты считаешь Елегиаста, - заметил Дегатти. – Неожиданно.

- Елегиаста?.. – хмыкнул Бельзедор. – О, эта история вовсе не о Елегиасте.

На умирающего титана смотрела другая титанида. Мастира, дочь Метерона, совсем юная девушка. Ей было всего сто четыре года, она еще только выходила из подросткового возраста. И сегодня она явилась сюда, к древнему Деодору, чтобы проводить того, кто когда-то учил ее и наставлял.

Елегиаст умирал уже семь лет – и все эти годы титаны приходили проститься. Они не пытались переубедить мудрейшего среди них, ибо уважали его жребий и отдавали должное целеустремленности.

Любой титан прекрасно понимает, что даже смерть не помеха исполнению жребия. И если титан решил пожертвовать самой жизнью ради ее фундаментального смысла, титаны видят в нем не мученика, не самоубийцу и не безумца.

Они видят героя.

- Ты вдохновил Истона, - сказала Мастира негромко. – Он возвел в Городе Титанов стелу, где высек в камне твой жизненный путь. Он построил маяк, символизирующий светоч знания. Мы все верим, что ты добьешься успеха и в смерти прикоснешься к замыслу Творца.