Энзирис не делал из своей эскапады тайны, и на каждый следующий поединок смотрело все больше небожителей. Смеялись и веселились амуры, которых привела с собой Лилейна, разливали всем сому и нектар гастроны, отпускали язвительные шутки трикстераты, переговаривались негромко Светоносные. Поглазеть явились даже демоны из Темной Слободы, такого шума наделали победы Энзириса.

Одного за другим бог войны одолел Тостакора, Часкета, Гласитариду, Экезиэля, Гжеданиру и Елегиаста. Он взял верх над Проспериной, доказав, что война сильнее рока. Расправился с Херемом, провозгласив, что не властно над ним и время. Поверг Скогароха, оказавшись сильнее страданий.

Из непобежденных в Сальване оставались только Солара, Цидзуй, Савроморт и Космодан. Все сплошь могучие божества. Однако Савроморт отсутствовал в своем костяном дворце, а драться, пусть и с нареченной, но матерью, Энзирису претило. Из всех титанов Алмазного Рая только с Мастирой ему никогда не приходило на ум схлестнуться.

Зато по отношению к отцу у него таких сомнений не было. Не став тратить времени на толстяка Цидзуя, Энзирис устремился сразу в Диамполид, бриллиантовый дворец Космодана. Многочисленные битвы и восторженный рев дружины разогрели его, заставили кровь пылать – и Энзирис чувствовал в себе такую мощь, какой не чувствовал даже во время битвы с Кневитом. Он словно становился сильнее с каждой победой, прибавлял в могуществе всякий раз, когда пускал кому-то кровь.

Космодан, конечно, уже знал, что происходит, и дожидался сына у ворот. Божественный лик окаменел в плохо сдерживаемом гневе, пышные грива и борода сверкали молниями, над головой ворчала грозовая туча. Космодан окинул Энзириса и его дикую ватагу многообещающим взглядом и швырнул к ногам сына какой-то пояс.

- Что это, отец? – издевательски-вежливо спросил бог войны.

- Ты причиняешь немало беспокойств пантеону, - молвил бог неба. – Их нервирует твоя кровожадность. Сей пояс сковал по моей просьбе Экезиэль, и он ограничит твою силу. Запрет ее в безопасных пределах, не даст выплескиваться без удержу.

Энзирис откинул голову и расхохотался. Вот оно! Они боятся его! Он побил почти всех, кто чего-то стоил, осталось повергнуть только Вечно Молчащего и Седого Мертвеца… да еще отца, разумеется. В первую очередь отца.

И раз он притащил этот пояс – он боится своего детища! Хочет усмирить, посадить на цепь!

- Вот что я скажу тебе, отец, - широко ухмыльнулся Энзирис. – Победишь меня – надену этот пояс. Буду носить постоянно, не скажу тебе слова поперек и не трону больше никого из пантеона.