- Сколько ты уже здесь? – спросил Фар’Дуватхим, сидя перед шахматной доской.

- Тысячу шестьсот… нет, семьсот лет, - задумался Энзирис. – Неполных семьсот. Хм. Забавно, я три четверти жизни провел в Хиарде.

- Как думаешь, тебя выпустят… когда-нибудь?

- Нет! – рассмеялся Энзирис. – Я пытался убить своего отца! Ты бы такое простил? Я бы нет. Я тут навсегда, друг Фар’Дуватхим. Может, если старик Космодан когда-нибудь сдохнет и власть сменится, освободят и меня, но…

Он ошибся. Прошло чуть больше тысячи лет – и Хиард вновь распахнулся, и в него вступил… сам Космодан. У врат тюрьмы богов остались стоять Просперина и Савроморт, а Космодан прошествовал прямо к Энзирису и негромко молвил:

- Мир тебе, сын мой.

- И тебе мир, отец, - медленно ответил Энзирис. – Давно не виделись.

- Почти три тысячи лет.

- Всего две тысячи семьсот. Не преувеличивай.

- Я пришел к тебе с предложением, Кроваво-Красный. Я… мы все считаем, что с тебя достаточно. Ты можешь покинуть Хиард… при одном условии.

- Вести себя тише воды и ниже травы? – осклабился Энзирис. – Быть паинькой, никого не трогать, носить твой сраный пояс?..

- Нет, столь многого мы от тебя не ждем. Хотя пояс носить придется. Покинув Хиард, ты… вступишь в войну.

- Идет! – гаркнул Энзирис.

- Ты даже не спросил, с кем.

Интерлюдия

Интерлюдия

- Так… а про битву с Малигнитатисом рассказывать не будешь? – спросил Дегатти, когда Бельзедор замолчал. – Это конец истории?

- Это конец истории, - кивнул Темный Властелин. – Война с Малигнитатисом – это уже не про Энзириса. Байка и без нее получилась длинная… а мне уже пора, пожалуй.

Янгфанхофен, который большую часть байки не проявлял особого интереса, в конце ее обратился в слух. А когда Бельзедор замолчал, гохеррим налил себе огромную кружку чего-то дымящегося, опрокинул одним глотком и почти прохрипел:

- Фар’Дуватхим вышел из Хиарда?!