Но по мне не пробегают трещины. Он удерживает меня, крепко прижимая к своей груди.

В конце концов, рыдания стихают. Он протягивает мне носовой платок, призывает себе новую рубашку взамен промокшей от соплей, в которую я превратила его старую, и ничего не говорит.

Я вытираю глаза, желая быть в коконе его объятий.

— А теперь скажи мне кое-что.

— Ты уже…

— Я знаю, что тебе снятся кошмары. Не знаю, о чем. И тебе не нужно мне ничего рассказывать. Но я хочу знать, что происходит между тобой, твоей матерью и братом. Кажется, он намекал… что хочет что-то у тебя отобрать.

Аид вздыхает, полу изнуренный, полу облегченный.

— Моя мать зачала Ареса сто пятьдесят лет назад. Он также сын предыдущего Аида. Она готовила его к этой роли. Не думаю, что она планировала иметь еще одного ребенка, особенно с ним, но он, по-видимому, «магнетически притягательным».

— Как жаль, что это не передается по наследству…

Он не смеется.