Он качает головой.

— Шарф лучше, потому что ты его связала. А я лишь нашел.

— Мне оно нравится.

— Я рад.

Я допиваю остатки стоящего передо мной ежевичного вина. Мне нужно это, чтобы рассеять напряженность его взгляда.

— Чары не так хорошо работают, когда ты спишь, верно? — спрашиваю я, просто чтобы что-то — что угодно — сказать.

— Зависит от очарования, но да. Те чары, что на вещах или зданиях, держатся лучше, те, что на людях, тускнеют. Зависит и от силы заклинателя.

Часть меня постоянно задается вопросом, зачарована ли часть его внешности, что-то большее, чем тушь или черные ногти, которые иногда вихрились, словно звездный свет, но наблюдать, как он спит, было так же сокрушительно. Это, правда, несправедливо.

— Ты покраснела, — говорит он.

— Здесь так тепло.