Сцена меняется. Дети превращаются в гоблинов и бесов, их черты искажаются во что-то отвратительное. Природа претендует на парк, захватывая скалодром, качели, тоннели. Это должно быть красиво, но кажется, что здесь темно, как на кладбище.

Существа бросаются к Луливеру, дергают его за перья, вырывают их и бросают на землю. Кровь забрызгивает траву и, высыхая, превращается в пепел и пыль. Воздух становится серым, а мальчик кричит.

Внутри меня взрывается паника. Я хочу помочь ему, но не могу. В моей руке появляется золотая рапира.

Зера смеется. Высоким, жестким смехом.

— Ты не можешь ею пользоваться, — говорит она. — Ты никогда не станешь по-настоящему одной из нас. Ты рождена, чтобы умереть.

Я резко просыпаюсь, Аид склонился надо мной. Я снова заснула в его постели.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он.

— Кошмар, — говорю я ему. — Дети были грубы с тобой. Кроме того, твоя мать, возможно, разрушила мир.

Он фыркает.

— Приоритеты, Сефи.