Его крылья исчезают.

— Уверен?

Аид сглатывает, в уголках его губ появляется усмешка. Я прижимаюсь к нему губами прежде, чем на его лице успевает расползтись ухмылка, и внезапно льну к его груди, вдыхая запах.

Он напрягается подо мной от боли, и секунду спустя я скатываюсь с него, тяжело дыша. Стон, который он издает, когда я слезаю с него, громче стона боли.

— Новое правило, — говорю я ему. — Ты не встанешь с этой кровати, пока не сможешь целоваться со мной, не морщась.

Аид ухмыляется, притягивая меня на сгиб своей руки. Одна рука переплетается с моей, другая перебирает мои волосы. Я никогда не чувствовала себя настолько частью другого человека, никогда не была до нелепого неуверенной, где кончаюсь я и начинается он. Пламя в огне и то легче было бы разделить.

— Это самая горячая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне, — произносит он. — Десять минут, и мы попробуем снова.

— Десять минут?

— Мы, фэйри, быстро исцеляемся.

— Но… десять минут?