— Хорошо. Также, я кое-что для тебя приготовила. Стой здесь, — я бегу на кухню и возвращаюсь с ланч боксом. — Я приготовила тебе обед. Но не жди этого каждый день. Я не домохозяйка 1950-х годов, спасибо.

Он смотрит на коробку в своих руках, глаза сияют.

— Это слишком смущает? Слишком слащаво? Это так, да? Тебе не обязательно брать ее. Я оставлю ее здесь.

Я пытаюсь вернуть коробку обратно. Хватка Аида усиливается.

— Смущает? Ты шутишь? — он достает маркер и высоким изящным почерком пишет сверху: «Персефона сделала это для меня». Почему все в нем так прекрасно? Даже почерк не может быть уродливым? — Не могу дождаться, чтобы показать это остальным!

— Всем до единого.

— Мои скелеты-воины будут трещать от восторга.

— Потому что ты создаешь их.

Он светится, подходя для прощального поцелуя, и исчезает, забрав псов с собой.