Я знал, что все складывается не в мою пользу.

— Я бы с удовольствием поиграл в эту игру, но у меня полно важных дел.

— Это палатка. Укрытие из ткани. Ткань — это материал, не известный своими звукопоглощающими свойствами. — он говорил все это вечно ровным, спокойным голосом, но его усталые глаза блестели от смеха. — Тебе повезло, что я единственный, кто находится достаточно близко, чтобы услышать.

Мысль о Зерите — или Нуре…

Я сморщился, но постарался не показать этого.

— Во-первых, я джентльмен, и поэтому, повторюсь, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но во-вторых, если бы я знал — теоретически — я бы счел крайне, крайне подозрительным, что ты это слушал.

— Будьте уверены, я очень старался этого не делать. Но, по крайней мере, мы избавились от неизбежного. — затем что-то изменилось в его выражении. Веселье угасло. — Надеюсь, вы оба готовы к сегодняшнему дню.

В моем животе образовался узел. Точно. Через несколько часов Тисана вернется в дом человека, который… ну, я даже не хотел думать обо всем, что эти люди сделали с ней. Ей — нам — предстояло сразиться с самым могущественным домом в Трелле. И я должен был видеть, как она подвергает себя такой опасности. И, конечно же, Решайе…

— Я буду более готов после еще одного часа сна, — проворчал я, запихивая свое беспокойство в горло.

Саммерин еще пару секунд смотрел на меня с озабоченным видом, а потом пожал плечами.

— По крайней мере, если ты умрешь, то умрешь счастливым.

— Пошел ты.

— Мне не нужны ничьи объедки.

Я подавил смешок, заходя в палатку.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Тисана.

Его не было несколько минут, а я уже чувствовала его отсутствие, как ноющую пустоту в центре груди. В палатке было холоднее без него. На моей обнаженной коже появились мурашки. И я уже чувствовала надвигающуюся тень беспокойства, закрадывающуюся за край моих мыслей.

Беспокойство. Реальность.