— Леди Мэри, что-то случилось? Вы так смотрите на огород и вздыхаете…

Домовёнок стоял рядышком со мной и был таким серьезным и сосредоточенным, что вызывал умиление. Он очень внешне изменился по сравнению с первым днём, как к нам попал. Нет, он не стал выше ростиком, по-прежнему был худощавым, но не исхудавший, чистенький, несмотря на свою работу с землёй, в целой одежде… А главное, исчезло то забитое выражение на лице. Вот у Кузьки, как он не старался, все равно было заметно шкодливое нечто в глазах, а Ларик был спокойно — серьезный. Я вздохнула.

— Нет, Ларик, ничего особого не случилось. Вот Липа сказала, что картошка закончилась, что привезли из той деревни. Может, давай выкопаем один куст здесь, посмотрим, какая здесь? Хотя мы сюда ее пересаживали, она потом ещё прижилась пока… Так что вряд ли сейчас урожай здесь уже хороший.

Ларик, не говоря ни слова, взял небольшую бадейку и пошел к высоким кустам картофеля. С его малым ростом кусты скрывали домовенка почти полностью. Спустя пять минут он вернулся ко мне, бадейку удерживал левитацией. У меня отвалилась челюсть. В бадейке лежали три ровных гладких клубня, размером с куриное яйцо, а остальные пятнадцать! клубней размером приближались к размеру среднего мужского кулака! Сказать, что я была удивлена-ничего не сказать.

— Ларик, как она такая выросла то? И много в одном кусту! Или ты не один куст выкопал?

Ларик скромно смотрел в землю.

— Леди Мэри, Липа нас угощала тогда такой вкусной картошечкой жареной, что я немножечко помог ей подрасти. Ее столько и было в кустиках, только вот такие они были.