В 1242 г. власть Ватаца признала Фессалоника, и спустя четыре года василевс с большой пышностью посетил этот город.
Балканы в XIII в. напоминали бурлящий котел. На этой многострадальной земле вовсю мерялись силами властители Болгарии, Эпира, Константинополя, Никеи, Сербии и много других более мелких любителей потрясать по любому поводу оружием. В 1251 г. вероломный деспот эпирский Михаил II Ангел напал на владения Иоанна III, за что вскоре и поплатился: разгромленный, в следующем году он признал свое государство вассалом Никейской империи. После такого значительного успеха Иоанн III мог смело считать себя крупнейшим монархом среди христианских государей Восточного Средиземноморья.
Умер Иоанн III Ватац 3 ноября 1254 г. в Нимфее — второй столице Никейской империи. Население города Магнесии, куда из Сосандрского монастыря был в 1307 г. перенесен его прах, чтило его могилу как гробницу святого. Взяв город в начале XIV в., турки уничтожили его останки, но до сих пор в этой местности отмечают день святого «Иоанна Дукса Ватадзи» — 4 ноября по юлианскому календарю. «Время царя Феодора требовало поспешности, — сравнивал Ватаца с его предшественником Никифор Григора, — оттого он и был тороплив; а следующее затем время царствования Иоанна требовало обдуманности, оттого он и отличался ею» [63, с. 22].
Георгий Акрополит, свидетель деяний императора, составил ему восторженную эпитафию (см. [27]).
Феодор II Ласкарис
Феодор II Ласкарис
Сын Иоанна Ватаца Феодор взял фамилию матери — Ласкарис. Никогда еще со времен Константина Багрянородного трон не занимал человек более образованный. «Богоподобным из-за мудрости» назвал его Георгий Акрополит [27, с. 225]. Никейский василевс оставил после себя трактаты, речи и письма. Казалось, философски настроенный государь был бы идеалом для окружающих. Но увы — хотя в общем как правитель Феодор II оказался неплох, его раздражительность и нервозность, усилившиеся под влиянием хронических болезней, делали императора для близкого окружения человеком невыносимым. К тому же с годами он стал очень подозрителен, чему немало способствовала глубокая вера василевса в колдовство — бич, от которого в средневековье (да нередко и в наши дни) даже образованные люди застрахованы не были. «Поэтому, — сообщает Георгий Пахимер, — многие в то время люди важные, лишь только кто хрюкнул на них обвинением, забираемы были под стражу, и кому хотелось отомстить за себя или ближнему, тому только стоило обвинить его в чародействе, и он подвергался наказанию… Подсудимого спасало только одно — если он решился взять рукою кусок раскаленного железа[112] из горящего огня» [29, с. 25]. Марфу, сестру будущего императора Михаила Палеолога, по такому обвинению подвергли ужасному мучению — посадили в мешок со злыми царапающимися голодными кошками. Преследованию за «чародейство» подвергались в основном люди знатные, так как Феодор II, как и его отец, видел в усилении местной знати угрозу сильной императорской власти и всеми силами старался этого не допустить. «Для своих сановников [Феодор II. — С.Д.] казался… властелином тяжелым, потому что назначал людям должности и удостаивал их надлежащих почестей, смотря не на благородство происхождения и родственные связи с царским домом, а на личные качества. Кто был с ним в родстве и одной крови, тому, по мнению царя, уже довольно было и этого преимущества (Пах., [29, с. 30]. Наиболее влиятельные при нем люди — великий стратопедарх Георгий Музалон, а также великий логофет и наместник во Фракии Георгий Акрополит — были не слишком высокого происхождения.