– Я тоже так считаю. Лучше нам о нем забыть. Кира поправится, придет в себя, станет как новенькая, пойдет в школу в Оксфорде. Там ни одна живая душа не узнает, что она родила.
– Я когда-нибудь его увижу?
– Вряд ли. Джейк – спец в усыновлениях, он полагает, что нам лучше никогда не видеть ребенка. Это бы только все усложнило.
Дрю отхлебнул из бутылки и задумался.
– Хочешь печенье?
– Нет, спасибо. Знаешь, мам, я не уверен, что хочу видеть ребенка. Вдруг он будет похож на Стюарта?
– Нет. Он будет красавчик, весь в Киру.
Еще глоток, новая долгая пауза.
– Мам, мне все еще не жаль, что я его прикончил.
– А мне жаль. Если бы ты этого не сделал, то не сидел бы тут.
– Если бы я этого не сделал, то мы все могли бы сыграть в ящик.
– Хочу задать тебе один вопрос, Дрю. Он давно меня мучает. Джейк тоже желает услышать ответ, но он тебя еще не спрашивал. Кира говорит, ты не знал, что Стюарт ее насиловал.
Он покачал головой:
– Нет, не знал. Она никому не рассказывала. Теперь я понимаю, что Стюарт выжидал, пока все уйдут из дома. Если бы я знал, я бы раньше его убил.
– Не говори так!
– Это правда, мама. Кому-то нужно было нас защитить. Стюарт всех нас прикончил бы. В ту ночь я решил, что ты убита, и, наверное, сбрендил. У меня не было выбора, мама. – У него искривились губы, в глазах заблестели слезы.
Джози уже вытирала глаза, глядя на своего тщедушного сына. Какой он жалкий! Какая трагедия, какая беда, во что она втравила своих детей! Она горбилась под тяжестью сотен неверных решений и мучилась от чувства вины за то, что оказалась негодной матерью.
– Не плачь, мама! – воскликнул Дрю. – Рано или поздно я выйду отсюда, и мы снова будем вместе, втроем.
– Я очень на это надеюсь. Дня не проходит, чтобы я не молилась о чуде.