Сам он находился на заднем дворе, возле двух больших строений складского назначения. Забор высотой не менее двух метров ограждал произведение искусства от посторонних глаз, он же создавал постоянную тень, делая мемориал еще ближе к кладбищенскому памятнику.

Иван Васильевич подозвал невзрачного мужичка в доисторическом фартуке, стоявшего с метлой в отдалении от соратников, осматривающих мемориал.

– Иди сюда, каналья

Тот быстро подбежал к Ивану Васильевичу, заискивающе улыбнулся и снял серую кепку перед важными гостями хозяина.

– Давай, наведи здесь полный порядок. И вообще, почему ты здесь не хера не убираешь? Не пойму что-то?

– Так барин, не было указаний, мне на этот счет. Ефросинья Петровна ничего не говорили – промямлил мужичок в фартуке, его глазки испугано забегали.

Иван Васильевич недовольно вздохнул, снова произнес.

– Да уж.

– С сегодняшнего дня, чтобы полный марафет был. Понял?

– Понял барин. Чего здесь не понять.

– Да еще краску возьми… – здесь Иван Васильевич засомневался, какую лучше выбрать.

– Позолоту нужно – подсказала Карина Карловна.

– Да возьми эту позолоту. Если нет, то Гришке скажи, чтобы привез.

– Слушаюсь барин.

– Иди уже, людям смотреть на тебя противно.

– Тунеядец сразу видно – вставил свое умозаключение Рыжая борода.

– Естественно, что тунеядец. Они все тунеядцы сраные. Спасу нет, на это дело. Только вот, где взять хорошего холопа. Трудно у нас с этим – угрюмо согласился с Рыжей бородой Иван Васильевич и при этом с сомнением глянул на самого рыжебородого…

…– Здесь они голубчики, никуда не делись – довольный самим собой произнес Архип Архипович.

– Кто из местных сказал? – спросил Митрофан Андреевич.