Но где было это жилье?

Незнакомка казалась такой молодой - неужели она совсем одинока? Неужели не боится приезжать в Заколдованную усадьбу под охраной простого слуги и жить здесь по нескольку дней, а может и недель? Где же в это время были ее родители, ее родные или опекуны?

На все эти и тому подобные вопросы Юлиуш не находил ответа, что, естественно, еще больше возбуждало его любопытство.

И не только он, но и Катилина всеми способами старался проникнуть в эту удивительную тайну. Прекрасная незнакомка спасла жизнь дерзкому искателю приключений, и один ее взгляд в ту страшную минуту запомнился ему больше, чем весь ужас его тогдашнего положения. Если бы удалось заглянуть в его сердце, можно было бы убедиться, что та памятная минута затронула в нем какую-то неведомую струну и разбудила чувство, о котором злой насмешник до тех пор понятия не имел. Впечатление от этой минуты продолжало жить в его душе, и всякий раз, когда оно просыпалось, Катилиной овладевало удивительное чувство то ли грусти, то ли недовольства собой.

Эти минутные приступы меланхолии не могли, конечно, сразу преобразить характер нашего неисправимого насмешника и вроде бы не изменили всегдашний его веселый и саркастический нрав, но все же не проходили бесследно. В такие минуты Катилина был недоволен собою, насмехался над собственными чувствами, глушил в себе малейшие признаки волнения, но, несмотря на все эти усилия, не мог не признать, что он уже не тот, каким был до недавнего времени. Многие его поступки представлялись ему теперь в ином свете, многие из прежних шуток казались пошлыми, а суждения по меньшей мере неуместными.

Но эта благотворная перемена в характере еще не закрепилась окончательно, далеко не всегда мог он противиться прежним дурным привычкам и склонностям и не раз поддавался давнишним влечениям, побежденный своим темпераментом.

Как бы там ни было, в душе и сердце прежнего бесстрашного авантюриста, неисправимого циника, насмешника и богохульника уже затеплилась маленькая искорка, уже стало прорастать многообещающее зерно и при счастливом стечении обстоятельств это зерно могло дать благородные плоды, а из искорки разгореться яркое пламя.

Юлиуш, не обладавший столь сильной волей, до сих пор никогда не оказывал на своего приятеля сколько-нибудь длительного влияния, но теперь он, сам того не ведая, одним своим примером не раз обуздывал эту строптивую натуру.

Катилина, несмотря на то, что он был искренне привязан к Юлиушу и отдавал должное его доброте и благородству, в известном отношении не слишком уважал его. Тюфяк, шляпа - и точка! - таковы были излюбленные эпитеты, которыми он со школьной скамьи награждал приятеля.