¹⁰⁴Неспособность ориентироваться в мире человеческих связей, не выстроенных на чистом рацио, примета не только инопланетянина, но и андроида. В конце 80-х – 90-х годах в рамках франшизы «Звездный путь» появляется новый сериал «Star Trek: The Next Generation» (1987–1994 гг.) и ряд фильмов на его основе (1994, 1996, 1998, 2002 гг.). Капитаном звездолета «Энтерпрайз» в них становится Жан-Люк Пикар; один из его старших офицеров (в определенном смысле преемник Спока) – андроид по имени Дэйта (Data). Дэйта стремится к тому, чтобы «очеловечиться», но некоторые аспекты человеческого поведения даются ему с большим трудом. Ему также свойственно буквальное понимание образных выражений и шуток, например: «Дженна Д'Сора: Какие это были прекрасные времена… Вот бы нам с тобой снова там оказаться. – Дэйта: Это весьма маловероятно в силу однонаправленности временного потока»; «Дженна: Я проболталась (букв, «кошку выпустили из мешка»). – Дэйта (озираясь в поисках своей кошки по имени Спот)\ Спот?» («Star Trek: TNG», 4:25); «Коммандер Джорди Лафорж: Подстричься решил? – Дэйта: Мои волосы не нуждаются в стрижке, тупица. – Лафорж: Что? – Дэйта: Мои волосы не нуждаются… – Лафорж: Тупица? – Дэйта: Я экспериментирую с дружескими подшучиваниями. Я не намеревался нанести вам серьезного оскорбления. – Лафорж (посмеиваясь)-. Поосторожнее, с капитаном такой номер не пройдет» («Star Trek: TNG>>, 4:11).

¹⁰⁵«Son of a Coma Guy», 3:7.

Принц и нищий

Принц и нищий

«Что у него там в карманцах, моя прелесссть?»

«Что у него там в карманцах, моя прелесссть?»

Заставка к «Клану Сопрано» – уже заявка на кинематографичность этого сериала, положившего начало Золотому веку телевидения (а также эпохе антигероев на ТВ).

Стремительно проносящиеся за окном движущегося автомобиля виды Нью-Джерси (камера идентифицируется с невидимым пока водителем); блики на стекле, отражения в боковом зеркале, на блестящих поверхностях колес (точки зрения – внутри или снаружи машины – постоянно переключаются). Слепящий свет (солнце?) периодически полностью заливает, «выбеляет» кадр. Рваный ритм, буквально встряхивающая зрителя ручная камера.

В мешанину из дальних и ближних видов, крупных и общих планов, мелькающей разделительной полосы, фонарей тоннеля, колес машины время от времени вкрапляются то мохнатая рука на руле, то полузатемненный профиль с сигарой, то глаза в зеркале заднего вида, тут же заволакивающиеся сигарным дымом.

Индустриальные пейзажи начинают сменяться загородными, машина выруливает на подъездную дорожку к роскошному дому. Бег останавливается, фрагменты складываются в целое – Тони Сопрано выходит из своего автомобиля, совершив триумфальный проезд по принадлежащим ему территориям: он их теневой властелин. Так, через 15 лет после выхода пилотного эпизода американской криминальной драмы, Шерлок, вернувшийся в свой город после «рейхенбахского падения», будет вновь утверждать свои права на Лондон, глядя на него с высоты, словно незримый ангел-хранитель¹.