Интересно отметить, что образ аутиста (тема аутизма в массовой культуре в последние десятилетия окружена особым интересом) – это новое развитие в XXI в. мифологемы «автомат, дикарь, дитя». Это тем более верно, что изображение аутизма в массовой культуре обычно сводится к нескольким внешним специфическим признакам, таким как неэмпатичность, чудаковатость, нераспознавание переносных смыслов в речи, социальная беспомощность и выдающиеся интеллектуальные способности, что, в свою очередь, образует устойчивый топос (так же дело обстоит и с кинодиагнозом психопатии). Такие диагнозы из DSM⁸, как синдром Аспергера и высокофункциональный аутизм (HFA), особенно популярны: в «Собаках Баскервиля» Джон и Лестрейд упоминают об «Аспергере» Шерлока; сам Шерлок называет себя «высокофункциональным социопатом» (3:3); синдром Аспергера диагностирован у одного из постоянных героев «Юристов Бостона»; мистер Монк демонстрирует типичные черты аутизма, каким его принято изображать в кинонарративах; такими же чертами наделен Декстер; и т. д. Доктор Шон Мёрфи сочетает в себе черты ребенка (юный возраст и особая, «детская», манера поведения), автомата (выдающиеся способности; предполагаемая неэмпатичность) и дикаря (чуждость социальным конвенциям).

Основной прием, на котором держится визуальная стилистика сериала «Ганнибал», – это предельная эстетизация ужасного, отвратительного, на стыке дигитальной гламурности и поэтики малых голландцев⁹ (особенно натюрморты с подвешенными полувыпотрошенными целыми тушками животных). Жертвы Ганнибала и других убийц в шоу обычно превращены в изощренные инсталляции, нагруженные барочными смыслами или отсылающие к современному искусству. Например, одна из жертв Ганнибала нарезана тонкими продольными пластинами, сохраняющими образ тела и заключенными в прозрачные стеклянные контейнеры: это заставляет вспомнить известную работу Дэмьена Хёрста «Мать и дитя» («Mother and Child Divided», продольно разрезанные и помещенные в контейнеры с формальдегидом тела коровы и теленка)¹⁰.

Взор Ганнибала, убийцы, ученого, детектива, эстета, всевидящ: наслаждаясь прекрасным, он всегда проникает в его безобразную изнанку, обнаруживая объект, Вещь. В одном из эпизодов (1:7, «Sorbet») Ганнибал внимает генделевской арии на концерте барочной певицы. Но, прежде чем показать саму певицу, нам показывают «отвратительное зрелище, глубины горла, изнанку лица, прорву рта, голову Медузы, пучину женского органа» (горло Ирмы) – ее сокращающиеся голосовые связки, ткани гортани, язык, т. е. объект-голос. Затем камера, «выбравшись» из горла певицы, надвигается на сидящего в зале Ганнибала, берет крупным планом его ушную раковину и «проваливается» в черноту слухового канала, в почти что линчевское ухо из «Синего бархата». Объект-голос словно перемещается из одного отверстия в другое: объект а циркулирует по краям тела¹¹.