Он глубоко втянул носом воздух и белозубо улыбнулся.

– Мы пойдём медленно. Дадим им время подготовиться. Иначе я посчитаю, что всё это затеял зря. Мне неинтересна дичь, на которую не надо охотиться, женщины, которых не надо добиваться, и города, которые не надо захватывать. Пусть они видят. Пусть всё видят.

Он развёл руки в стороны, поднял над головой и медленно сомкнул ладони. Моуры, мертвецы-продажники, оставшиеся смертные юнцы и альюды выстроились за своим хозяином, ожидая его приказов.

На ратуше кракелы зашлись горестным плачем.

Эллекен выждал вечер и ночь, позволив моурам вдоволь резвиться в предместьях Авенума, а утром приказал двигаться дальше, сквозь обезлюдевшие окраины к центру.

Кайл послушно ковылял вместе с остальными: замёрзший, злой и смертельно уставший.

– Прикажи им, – повелительно произнёс Эллекен, оборачиваясь.

Кайл вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к новому облику Владыки. Кайл взглянул в глаза, когда-то принадлежавшие Ханеру: колкие и бесстрастные, теперь они совсем не напоминали открытый взгляд конюха.

– Что приказать? – спросил он, ёжась от холода.

– Пусть начинают топить город.

От этих слов Кайлу стало ещё страшнее и холоднее. Хотя ему теперь всегда было страшно и холодно, а не унимающаяся в груди ярость только усугубляла эти два состояния. Мысли путались, и только голос Эллекена мог хоть немного развеять их прихотливую круговерть, только его приказы вырывали Кайла из лап тяжёлых, постоянно сменяющих друг друга образов.

– Зачем вам топить город? Разве вы не хотели править во дворце?

Ленард ощутимо ударил Кайла в бок.

– Не спорь с хозяином.

Эллекен рассмеялся и самодовольно погладил подбородок.

– Пусть спорит, пока живой. Всё равно он не сможет сопротивляться. Иди к моурам, Кайл. Прикажи им начинать топить город.

Кайла будто с силой ударили в грудь. Он на миг задохнулся и едва устоял на ногах. Голова разрывалась от боли: её переполнял приказ Эллекена, пульсировал его словами, не давая больше ни о чём думать. Кайл бездумно побрёл вниз с холма, к зловеще тихим чёрным озёрцам.

В голове не осталось ни одной собственной мысли – только кипящий гнев, леденящий страх и голос Эллекена, гудящий, как огромный пчелиный рой: «Прикажи, пусть топят город, пусть топят город, топят город, город…»

Когда Кайл мечтал о силе, он представлял совсем другое.

«Магия – крылья, магия – свобода», – думалось ему. Оказалось, магия – это оковы, боль и запах смерти.