— Ну так что у нас с зерном на гумне, Якоб?

Лица обоих мужчин вытянулись: они явно были не прочь узнать, что в послании.

— Смолотили и уже провеяли, миледи.

— А Белобокая отелилась?

— Ждем на днях.

— Мельницей плотник занялся?

— Уже приступил.

— Хорошо. Ты еще здесь? — повернулась я к слуге поблизости.

Тот подскочил.

— Простите, госпожа, — И бросился обратно к паласу.

Мы с управляющим тоже медленно двинулись обратно через поле, продолжая обсуждать дела. В морозном воздухе кружили снежинки, задувал ветер.

Во внутреннем дворе пахнуло свежеструганным деревом: замок все еще достраивался, и палас был частично обнесен лесами.

Слева раздался стук, сопровождаемый короткими выдохами. Я повернула туда голову.

— Кисть держи ровнее, Эли, — кинула я мальчику лет девяти, нападавшему с деревянным мечом на подростка с тренировочной болванкой.

Оба прервались, чтобы поклониться мне, и продолжили бой. Я придержала платье, переступая через брошенные кем-то доски.

— Это убрать. Мой муж вернулся с охоты? — повернулась я к снова возникшему рядом Туэйну.

— Еще нет, госпожа.

— Как только это случится, я сразу отправлю к вам Туэйна, миледи, — вмешался Якоб.

— А где Алекто? — Я остановилась на крыльце.

— Не видел, когда шел к вам, — тоже остановился Якоб. — Но вы же знаете своего ребенка — может быть где угодно.