Чтобы помочь ему, Цинизм прикоснулся раскаленной лапой к основанию трона. Огонь вздрогнул и пошел трещинами.

Тихо засмеявшись, демон пошлел дальше. За троном начинался вал несортированного мусора и расколотых идей. Вьюга понемногу рассеивалась, так что стали видны отдаленные уголки. Цинизм увидел сердце Вознсенного. Оно парило над одним из холмов. Бешено и аритмично сокращаясь, сердце выражало крайнее возбуждение и нетерпеливость. Одержимый Аркас направился было туда, но в этот момент твердыню качнуло в первый раз. Она затряслась. Алое пламя вырвалось из заточения, и счастливо взревело, приветствуя свободу.

Сердце Вознесенного не выдержало и взорвалось. Холм начал осыпаться. Что-то зашевелилось внутри него, почувствовав прибывающее тепло. Кристаллы на вершине разразились сиянием.

Цинизм, чувствуя, что силы его на исходе, ковылял вперед, помогая лапами. Они медленно втягивались, истончались, покидая хозяина. Просыпающийся Аркас, закричал, едва не свалившись в трещину. Та раскрылась прямо перед ним, оглушительно грохоча вырывающимся газом.

Человек перепрыгнул ее, свалившись на другой стороне, словно мешок. Никас чувствовал ожоги по всему телу. Невыносимо горела спина и ребра. Глаза были залеплены какой-то гадостью. Он отхаркнул черную желчь и застонал, а потом пополз вперед, повинуясь инстинкту самосохранения.

Через минуту он заставил себя подняться на ноги. Но тут же снова упал на колени.

Даже сквозь смолу, которую он так и не содрал до конца обломанными ногтями… Он увидел.

Его.

Мусор оползнями несся вниз, открывая существо несказанной красоты. Это был бог, удерживающий на голове корону из янтарных кристаллов. Он еще не открыл подведенные глаза египетского фараона, но Аркас знал, что когда это произойдет, его разум может не выдержать.

ЛПВВ зашевелился. Он расталкивал мусор, движениями локтей. Открылся прекрасный торс с рельефом совершенного человека. Огонь отражался на блестящей охряной коже. Восхитительные объемные узоры из непросыхающей туши менялись на руках и груди ЛПВВ. Длинные мускулистые ноги покрывали отпечатки человеческих губ. Пах закрывал сгусток яркого света. Весь он был, как цветение рассудка, лето разума и свет понимания. Лишь одна щербинка в нем выдавала незавершенность. Крохотный скол недосказанности на груди.

Аура понимания и спокойствия вспыхнула вокруг божества радужным гало. Лучшее Произведение Всех Времен раскрыло глаза.

Аркас зарыдал, не в силах вытерпеть взгляд божества. В одно мгновение осознал он, что потерял. Чего лишилось человечество. Перед ним стояло спасение, которому не позволили воплотиться. Осознание великого предательства настигло человека во всей полноте.